Дэшил Хэммет: Худой мужчина

В замке лязгнул ключ.

Левой рукой я ударил Нору — она упала и прокатилась по полу. Подушка, которую я правой набросил на пистолет Морелли, казалась невесомой — она плыла по воздуху медленно, как бумажная салфетка. И не было в мире звука — ни до, ни после — оглушительней, чем выстрел из этого пистолета. Что-то ожгло мне левый бок, а я распластался на полу, ухватил Морелли за лодыжку и перевернулся на спину. Он повалился на меня и принялся лупить меня пистолетом по спине, пока я не высвободил руку и не начал, в свою очередь, лупить его, целя как можно ниже.

Вошли люди и растащили нас.

Чтобы привести в чувство Нору, понадобилось пять минут.

Она села, держась за щеку, и водила глазами по комнате, пока не увидела Морелли, который стоял между двумя полицейскими агентами с наручником на одной руке. Лицо у Морелли было не очень — фараоны немножко над ним поработали, не могли отказать себе в удовольствии. Нора гневно воззрилась на меня.

— Придурок чертов! — сказала она. — Зачем же было меня совсем вырубать? Я же знала, что ты его возьмешь, да только очень уж посмотреть хотелось.

Один из фараонов рассмеялся.

— Боже мой, — сказал он восхищенно. — Вот крепкая баба!

Она улыбнулась ему и встала. Когда она посмотрела на меня, улыбка сошла с ее лица.

— Ник, ты…

Я ответил, что, по-моему, это пустяки, и расстегнул то, что осталось от пижамы. Пуля Морелли прорыла канавку, дюйма четыре длиной, под левым соском. Оттуда текло много крови, но рана была неглубокая.

Морелли сказал:

— Жаль. Не повезло. Пару дюймов повыше — и все было бы как надо.

Фараон, который восхищался Норой, — высокий, рыжеватый, лет сорока восьми — пятидесяти, в сером костюме, сидевшем на нем не очень ладно, — ткнул Морелли ладонью в рот.

Кайзер, управляющий «Нормандии», сказал, что вызовет врача, и направился к телефону. Нора побежала в ванную за полотенцами.

Я положил полотенце на рану и прилег.

— Суетиться не надо, я в порядке, подождем врача. Как же это вас сюда занесло?

Полицейский, который ударил Морелли, сказал:

— Да вот услыхали случайно, что тут образуется вроде как сборный пункт для семейства Винантов, адвоката его и всяких прочих. Вот мы и решили — посмотрим-ка за этим местечком, на случай, если он сам сюда заявится. А сегодня утром этот вот паренек — он тут для нас вроде как сторожил — увидел, как эта пташка сюда впорхнула. Он, стало быть, звонит нам, мы прихватываем с собой мистера Кайзера, поднимаемся — и считайте, что вам крупно повезло.

— Да, крупно повезло — а то еще, неровен час, и не подстрелили бы.

Он подозрительно посмотрел на меня. Глаза у него были светло-серые, водянистые.

— Этот типчик что — ваш дружок?

— В первый раз его вижу.

— Чего ему от вас надо было?

— Пришел сказать, что не убивал Вулф.

— А вам-то что?

— Да ничего.

— А он как думает?

— У него и спросите.

— Я у вас спрашиваю.

— Спрашивайте на здоровье.

— Ладно, спрошу о другом: вы намерены заявить, что он на вас покушался?

— На это тоже не могу сразу ответить. Возможно, это был только несчастный случай.

— Ладно. Времени у нас полно. Боюсь, придется задать вам побольше вопросов, чем мы предполагали. — Он обернулся к одному из своих спутников — всего их было четверо: — Мы эту хазу обыщем.

— Только с ордером, — сказал я ему.

— Вы так считаете? Давай, Энди. — И они начали обыск.

Пришел врач — невзрачный, хилый, гнусавый человечишка — посопел, покудахтал возле меня, остановил кровотечение, наложил повязку и поведал мне, что если я полежу пару дней, то никаких оснований для беспокойства не будет. Никто ничего ему не стал рассказывать. К Морелли его не подпустили. Ушел он еще более блеклым и пришибленным, чем пришел.

Рыжеватый полицейский вышел из гостиной, держа одну руку за спиной. Подождав, когда уйдет врач, он спросил:

— Разрешение на хранение оружия у вас есть?

— Нет.

— Тогда как насчет этого? — И он достал из-за спины тот самый пистолет, который я отобрал у Дороти Винант.

Мне нечего было сказать.

— Об акте Салливэна слыхали? — спросил он.

— Да.

— Значит, положение свое понимаете. Оружие ваше?

— Нет.

— Чье?

— Сразу не упомнишь.

Он положил пистолет в карман и сел на стул возле кровати.

— Послушайте, мистер Чарльз, — сказал он, — по-моему, мы оба делаем не то, что надо. Я с вами ссориться не хочу, да и вы на самом деле не хотите ссориться со мной. Вы, пожалуй, не очень-то здорово себя чувствуете из-за этой дырки в боку, так что пока не буду вас беспокоить, отдохните немного. Тогда, может, и потолкуем как следует.