Андрей Воронин - Спецназовец. Сошествие в ад

Его затея насчет провокации полностью удалась. Грузинские войска, совершив маневр, шарахнули по Цхинвалу из реактивной системы залпового огня «Град». К грузинским границам активно подтягивались и русские воинские части. Дикторы на телевидении захлебывались от эмоций, вещая, что осетины и абхазы нанесли вероломный удар в спину грузинскому народу и пролито много невинной крови. Далее следовали кадры с убитыми и ранеными. Показали и ту площадь, откуда каким-то чудом удалось уйти Якушеву, да еще и с живыми и здоровыми школьниками, несмотря на то что вся площадь была оцеплена по периметру людьми Вахтанга.

В Грузии объявили трехдневный траур по погибшим. Но ничего из этого не волновало Гогнадзе. Он неотрывно смотрел на землистое лицо своего брата, торжественно серьезное и такое чужое. Оно уже отливало желтизной.

«Может, памятник потом ему поставить?» – с тоской подумал Вахтанг, сжав кисти в замок.

За эти два дня Вахтанг осунулся, побледнел, зарос густой щетиной и почти ни с кем не разговаривал, изредка отдавая односложные приказания. К еде он даже не притрагивался, только пил крепкий кофе и без конца курил. Машинально глянув на свое отражение в зеркале, он обнаружил, что на его голове там-сям появились первые седые волосы, которых раньше не было и в помине.

Он боролся со сном, изредка вздрагивая, когда его голова предательски клонилась вниз, и уже был готов заснуть сидя.

Неожиданно завибрировал мобильный, заелозив по деревянному столу. Вахтанг чуть не подпрыгнул.

– Да!

– Вахтанг, может, ты все-таки объяснишь, что случилось? Я уже еду в Тбилиси. – Это был усталый и строгий отец.

– Ты сам все увидишь, – ответил Вахтанг, посмотрев на покойного брата и закусив нижнюю губу, чтобы не задрожал голос.

Чтобы отец не попал в переплет, Вахтанг поручил своей охране сопровождать его и на всякий случай продиктовал номера машины по рации, чтобы наемники, чего доброго, не учинили беспредел.

Через полчаса перед воротами остановились три автомобиля: один лимузин «мерседес» и два джипа. Вахтанг встретил отца на улице возле ворот.

– Рад тебя видеть, сын мой! – отец обнял Вахтанга и похлопал его по спине.

– Я тоже, отец, – безрадостным голосом ответил Вахтанг.

– Что случилось, Вахтанг? – обеспокоенно спросил Кахабер Гогнадзе, поправляя пальто и проходя с сыном во двор. – Я в курсе всех новостей, все идет как нельзя лучше. Ты мне лучше расскажи, где Малхаз? Я подумал, что ему хватит маяться дурью и пора заняться серьезным делом. Пусть, например, возглавит мой банк. Будет банкиром. Я отправлю его в Швейцарию и куплю ему «феррари», чтобы он хорошо учился.

– Пойдем, – Вахтанг взял отца под локоть и повел в дом.

Отец снова тревожно посмотрел на старшего сына, который явно что-то недоговаривал и вел себя странно. Он ведь знал Вахтанга всегда бодрым и энергичным.

– Куда ты меня ведешь?

– Не задавай вопросов, папа, тогда не услышишь печальных ответов, – глухо отозвался Вахтанг и вставил в зубы очередную сигарету, швырнув пустую пачку под ноги.

Отец, неуверенно шагая, спустился вслед за Вахтангом в подвал.

Вахтанг затянулся сигаретой, не отходя от отца ни на шаг.

Кахабер Гогнадзе остолбенел в прямом смысле слова, глядя в сторону длинного деревянного стола, на котором возвышался гроб.

– Малхаз! – вскрикнул он и, не выдержав, зарыдал, опускаясь на пол.

Вахтанг отвел взгляд в сторону и выпустил клубы дыма через ноздри. Все эти дни его неслабо плющило, и ему уже казалось, что он сходит с ума.

Шаркая ногами, Кахабер Гогнадзе подошел к гробу ближе, рухнул на колени на грязную плитку, уткнулся лбом в холодную руку Малхаза и застыл, как каменное изваяние.

В подвале повисло гнетущее молчание. Здесь было накурено, как в бильярдной. Горела тусклая лампочка.

Отец, как в замедленной съемке, поднял голову и повернул ее к безмолвному Вахтангу.

– Почему? – в этом кратком вопросе были и ярость, и упрек, и боль, и горе.

– Его убили. И я знаю, кто это сделал, – твердо сказал Вахтанг.

– Кто посмел? – отрывисто спросил Кахабер Гогнадзе, чувствуя решимость уничтожить любого врага.

– Люди Чалова. Его чистильщик. Он укокошил много моих людей.

– Где этот ублюдок?

– Мои люди вели его по Тбилиси, но не смогли взять. Он очень опасен.

– Это не оправдание! – заорал Кахабер Гогнадзе и поднялся с колен, пошатнувшись как пьяный. – Где он? Мне он нужен живым!

– Последний раз его видели возле российского посольства. Скорее всего, он сейчас в Москве.