Никита Воронов - Зона поражения

— Вот и дождались.

Теперь будь что будет, а от него уже практически ничего не зависело.

Кто-то хрипло откашлялся в мегафон:

— Все готово! Номер два-одиннадцать, правый борт…

— Слышал? Как обещали.

— Ну, падлы, смотрите! Если что-то не так…

— Что ты все обзываешься… — Виноградов медленно, стараясь не делать резких движений, встал и потянулся. От долгого и почти неподвижного сидения ныла спина, ноги казались облитыми чем-то тяжелым и вязким. — Ну?

— Иди вперед.

Владимир Александрович закончил массировать шею и направился к трапу. В принципе, последовательность действий каждого была согласована давным-давно… еще ночью.

— Осторожней, ступеньки скользкие.

— О себе подумай!

Не было нужды оборачиваться, чтобы представить: вот тот, кто сзади, перехватывает поудобнее судорожно напрягшееся женское тело… встает… не убирая оружия и прикрываясь полуживым от кошмара щитом, делает первый шаг…

— Я о себе и забочусь. А то еще пальнешь случайно! — Виноградов ответил, чтобы только заполнить пространство вокруг привычными звуками. — Я не быстро иду?

— Двигай… — Голос был напряженный, одышливый, но без намека на истерику.

Трап показался довольно крутым — многочисленные заклепки, грязно-салатная краска… Ладонь то и дело проскальзывала по влажному дереву поручней. Закончив подъем, Владимир Александрович помешкал, пытаясь не наступить на пятно под ногами: как раз на этом месте получил свои две пули маленький рыжий боец со смешной фамилией.

— Чего встал?

— Все в порядке…

Теплоход выглядел мертвым и всеми покинутым. Что, разумеется, было всего лишь профессионально организованной иллюзией.

За каждым шагом, за каждым движением странноватой процессии наблюдали десятки глаз. Люди в рубке. Те, кто готовил катер. Снайперы Головина…

Развязки ждали и члены экипажа, и автоматчики, притаившиеся вокруг, и те, кто валялся сейчас, скованный наручниками, в лужах собственной крови и испражнений.

А где-то по каютам ведь были еще измученные бессонной ночью пассажиры…

Справа, за выкрашенными белой краской леерами, показывала характер Ладога — с высоты второй палубы волны казались не такими уж и высокими, но теплоход ощутимо переваливало с борта на борт. Очевидно, в этом просматривался какой-то глубокий тактический смысл, но теперь замутило и Виноградова.

— Стой!

Владимир Александрович замер. Потом медленно обернулся.

— Стой… — шедший сзади мужчина больше всего походил на покойника — бледный до зеленоватости, с каплями пота на лбу. Впрочем, и женщина выглядела не лучше.

— Укачало? — Прямо напротив того места, где они теперь находились, темнела развороченным проемом окна каюта-«люкс». Это был не иллюминатор, а именно окно — большое, прямоугольное, с толстым немецким стеклом… точнее, с тем, что от этого стекла осталось. Прошедшей ночью Виноградов собственными глазами видел, как от удара кованым сапогом летели в разные стороны осколки.

— Где этот твой катер? Ну! — Майор скорее догадался, чем расслышал, о чем спрашивает мужчина.

— Вон… висит.

Говоря языком романтической прозы, те знания, которые некогда получил Владимир Александрович в стенах Высшей мореходки, давно уже подернулись дымкой прошедших лет. Теперь он вряд ли вспомнил бы, в чем отличие эхолота от полуюта — и постоянно путался откуда и куда дует ветер в циклоне… Но! Даже сейчас бывший курсант-«макаровец», а ныне потертый жизненными обстоятельствами милицейский майор с первого взгляда понял — требования человека с оружием никто выполнять не собирается.

Все закончится прямо здесь. И очень скоро…

— Вперед пошел!

С точки зрения Виноградова, он поразительно напоминал затравленного лесного хищника. Зверя, случайно угодившего на развалины заброшенного военного объекта и в ожидании подвоха ощупывающего взглядом окружающие предметы… Все вокруг — тени, звуки, запахи даже! — было против него.

— Задушишь ведь бабу…

Женщина молча плакала. Левая рука «сопровождающего» плотно охватывала ее шею так, что подбородок лежал как раз на локтевом сгибе… В правой — пистолет, уткнувшийся вороненым стволом под ребра.

— Вперед, я сказал!

Пришлось подчиниться. Однако, поравнявшись со шлюп-балкой, Виноградов опять встал:

— Мне первому?

— Да подожди ты! — Волочить перед собой почти бессознательное тело непросто, по этому те, кто двигался за майором, несколько поотстали. — Как туда залезают?