Олег Голиков - Крымский Джокер

Власьев уселся по-турецки, скрестив ноги, и положил винтовку по правую руку. Ещё раз внимательно взглянув на фото Карытина, он стал ждать.

… Перед самым Симферополем вокруг потемнело. Внезапно небо как-будто прорвалось, и огромные потоки воды хлынули вниз. Дворники джипа едва успевали справляться с мощными струями дождя. Глеб посмотрел на часы и обернулся. Маринка с закрытыми глазами полулежала на плече, задумчиво смотрящего в окно, Виктора.

Кораблёв недовольно протёр запотевшее стекло.

— Как бы рейс не задержался — ишь, как припустил!

Маринка встрепенулась, открыла глаза и тоже посмотрела в окошко. Её глаза внезапно наполнились слезами, и она опять уткнулась в плечо Виктора. Он успокаивающе погладил её по голове. Потом хриплым не своим голосом спросил:

— Эй, Глеба… Выпить есть?

Кораблёв с удивлением оглянулся:

— Найдётся. А что ты… — он хотел что-то спросить, но передумал. Молча достал из внутреннего кармана посеребрённую флягу в кожаной оплётке, сделал из неё большой глоток и протянул Виктору:

— Держи… пятизвёздочный «Коктебель» «С него-то всё и начиналось…» — мелькнуло у Виктора в голове, и он, приняв из рук Глеба тяжёленькую фляжку, сделал несколько глотков. Коньяк сразу отозвался горячей волной в пищеводе. Витька довольно хмыкнул. Маринка оторвала голову от витькиной груди и тоже потянулась к фляге.

По дороге в аэропорт их два раза останавливал наряд дорожной полиции для проверки документов и досмотра багажников. Но Колодный, ехавший на своей «ауди» впереди джипа, первым выходил из машины, тихо говорил что-то старшему патруля, и небольшой кортеж Кораблёва быстро пропускали.

«Молоток, Аверченко! — подумал Глеб. — Слово держит! Ещё бы и в аэропорту так же чётко все сработали».

Он украдкой посмотрел на молодожёнов. Коньяк подействовал на них расслабляюще, и они снова вовсю целовались, не обращая внимания на присутствующих.

«А вообще-то, хорошая из них пара могла бы получится … Хотя, почему бы могла? Наверняка получится. В этом Карытине есть какой-то стержень. Это я сразу прочувствовал.

Ну а про Маринку и говорить нечего, слепому видно — счастлива как десятиклассница…тут раздался придавленный сладкий стон Марины — ого, как они нагнетают!»

— Эй, полегче там, жених! — притворно строго прикрикнул Кораблёв на Витька. — Родственники волнуются!

— А вы не волнуйтесь, — с вызовом ответила за Карытина Марина. — Надо будет, и в придорожный мотель на полчаса заскочим, понятно?

Глеб улыбнулся и поднял руки вверх, мол, сдаюсь.

Внезапно дождь поутих, и тёмное небо прорезали яркие косые лучи осеннего солнца.

Джип вслед за «ауди» свернул к аэропорту. Кораблёв стал серьёзен, и, немного наклонившись вперёд, сказал в коротковолновый передатчик:

— Внимание! Готовность номер один. Подъезжаем!

Потом обернулся:

— Ну, с богом, ребятки! Виктор — будь предельно осторожен! При любом постороннем движении падай на пол — тебя прикроют. Понял?

Карытин кивнул. Он сжал руку в кулак, внутренне собрался и последний раз крепко до боли поцеловал Марину в губы.

— Миленький мой, родненький… Ты уж не задерживайся там, в своей Америке, — быстро зашептала она ему на ухо, — я без тебя умру…

«Ауди» и джип въехали на платную парковку, расположенную в центре привокзальной площади, и, как по команде, одновременно остановились.

С минуту из машин никто не показывался. Потом из своего автомобиля вылез Колодный с двумя охранниками. Окружив джип, они внимательно поглядели по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, начальник охраны что-то проговорил в переговорное устройство.

Глеб в салоне джипа отозвался:

— Понял. Менты у входа предупреждены? Хорошо. Начинаем выход.

Внутренне волнуясь, он сказал натянуто-спокойным голосом:

— Всё, ребятки… Не грустите — скоро увидитесь. Пора, Витя! Мариш… — повернулся он к Маринке, — ты лучше не выходи — не стоит.

На часах было половина второго. Регистрация на рейс «Симферополь-Стамбул — НьюЙорк» уже началась, и через стеклянные стены аэровокзала было видно, как возле стойки таможенного терминала уже выстроилась очередь с отлетающими пассажирами.

Лидия Петровна, увидев знакомый джип с севастопольскими номерами, всё поняла. Волна ярости поднялась в её душе. Она повернулась к Фёдору и проскрежетала сквозь зубы:

— Слышь, Фёдор… Коран буром пошёл — кинуть нас хочет! Заводи…

Её глаза сузились, и в них полыхнул чёрный огонь. Она достала мобильный, и набрав номер, сказала чётко и внятно: