Кирилл Казанцев - Смерть без работы не останется

Зайдану не было интересно, что же там плавает в море. Просто его курс пролегал в этом направлении, поэтому он и оказался рядом. Через несколько десятков метров он понял, что это человек. А еще его радар показал, что несколько больших и не очень больших теней стали приближаться и ходить кругами. Так ведут себя акулы, когда чувствуют кровь. Поменьше — это рифовая черноплавниковая акула, которая в длину достигает едва ли два метра. Она очень осторожна и, скорее всего, не подойдет. Особенно после того, как рядом прошла моторная лодка.

А вот другая акула, длиной до трех — трех с половиной метров, кровожадна, нахальна и ничего не боится. Она чувствует себя хозяйкой не только в морской воде, она часто заплывает в реки, поднимаясь на десятки километров вверх по течению. Она всеядна, она не брезгует ничем: ни падалью, ни бытовым мусором или другими отбросами.

Человек шевельнулся, это точно. Не волной качнуло с боку на бок, а рука поднялась, провела по лицу и снова безжизненно упала в воду. Человек лежал на спине, что довольно нетрудно в высокоминерализованной воде Персидского залива. А вокруг уже сновали большие тени, вот одна акула не выдержала и, проплыв мимо, толкнула боком тело человека. Вторая с разгона толкнула носом и сразу отскочила в сторону, заходя на новый круг.

Зайдан знал повадки акул. Они так долго ходить не будут. Они очень скоро попробуют предмет на зуб. Одна куснет и отскочит, вторая. Человек будет исходить кровью… Они не нападут на человека, они его боятся. Но когда он потеряет сознание, захлебнется и пойдет ко дну, тут и начнется пиршество. И лучше такого не видеть. Но пока человек держится на плаву… Среди акул людоеды встречаются так же редко, как и среди хищников суши. Зайдан часто думал об этом по ночам. Почему так устроено, что человек не добыча для хищников. Кто им мешает нападать и есть. Так нет же, существует какое-то табу у них на человека, запрет. Мудр и милосерден Аллах, раз так устроил этот мир.

Зайдан убавил газ, поставил рычаг на холостой ход и подошел к борту с веревкой. Так и есть. Он приближался к человеку… женщине, которая уже с трудом держалась на воде. На ней была странная одежда в виде блузки и юбки из одного материала. Не местная одежда. Может, упала с пассажирского судна?

Зайдан поймал девушку за кисть руки и накинул петлю. Теперь проще, теперь не соскользнет. Он взял багор и с силой ударил по спине самую наглую акулу, которая подплыла к лодке. Спина мгновенно исчезла в глубине. Старик стал вытягивать веревку, постепенно наматывая ее на деревянные штыри на борту. Когда вся рука показалась из воды, он поднатужился, ухватил женщину за одежды и потянул наверх. Тело оказалось не очень тяжелым, и Зайдан смог затащить его в лодку.

Он сидел и тяжело дышал, разглядывая лицо молодой женщины в первых лучах солнца. Она не из местных, значит, точно упала с корабля. Может, за нее денег дадут близкие или родственники. Все-таки он ее от смерти спас. Жаль, если не дадут, потому что рыбная ловля на сегодня отменяется. Какая уж тут рыба, когда эта утопленница еле дышит. Того и гляди умрет, а ему отвечай. Но выбрасывать ее в воду не велит Аллах. Аллах велит помогать людям.

Лодка ткнулась носом в песок, где горел костер и лежали снасти. Внучка Зайдана готовилась к засолке и копчению рыбы, которую привезет дед, а пока чинила его сети. В море она ходить не любила, она вообще редко бывала дома, занимаясь своими делами. Здесь она от своих таинственных дел отдыхала. Когда по несколько дней, когда целый месяц, как сейчас.

— Хадиджа! Помоги, — позвал старик. — Я большую рыбу поймал.

Девушка подбежала к лодке и удивленно уставилась на «добычу».

— Мертвая?

— Зачем мертвая? Живая. Не знаю, откуда она в наши воды попала.

— Не местная, — безошибочно определила Хадиджа. — А платье наше, абайя. Только разрезано по поясу. Это европейка, дедушка.

Лера стояла перед могилой матери. Все у нее внутри превратилось в камень. Сейчас бы заплакать, зареветь в голос, размазывая слезы по лицу, завыть. Сколько лет она уже не плакала. Мама, мама… Унылый холмик, заросший травой, и очень маленькая казенная табличка с фамилией и номером участка. Вот как закончилась твоя жизнь, бедная моя мамочка…

— Вы родственница? — послышался за спиной женский голос.

Лера обернулась и увидела женщину в черном. Была она какая-то странная. Старая, молодая — не понять… Может, это потому, что слезы застилают мне глаза, думала девушка. Так нет у меня слез. Боль в груди есть, дикая, в клубок сворачивающая, а слез-то нет.