Бретт Холлидей - Предсмертное признание

В этот момент неожиданно открылась дверь, и на пороге появился Джеральд. Увидев свою жену вместе с Шейном, он остановился, но не выказал ни малейшего удивления.

— Я видел, что ваша машина все еще стоит около дома, и решил, что вы можете быть здесь, — сказал он Шейну и укоризненно посмотрел на Беатрис. — Матери это не понравится… что ты с ним встречаешься.

— Да как ты смеешь вламываться в мою спальню без стука?! — возмутилась она. — Выметайся и не приходи больше!

— Но это и моя спальня, — мягко напомнил он ей. — Мать рассердится, если…

— Выметайся! — закричала она, набрасываясь на него со стиснутыми кулаками.

— Хорошо. Но все-таки советую запереть за мной дверь, — усмехнулся Джеральд Мини, повернулся и вышел.

— Вот видите?! — с торжествующим видом обратилась Беатрис к Шейну. — Я же говорила, что ему все равно, чем я занимаюсь. Он женился на мне, главным образом, потому, что думал, что я — богатая.

— И теперь выяснилось, что это не так?

— Об этом я и хотела с вами поговорить. — Она хитро посмотрела на него. — Поэтому я вышла из гостиной первой и ждала на балконе, чтобы позвать вас сюда.

— Так давайте воспользуемся случаем и поговорим, — предложил Шейн.

— Так вы действительно частный детектив?

— Да.

— И занимаетесь розыском людей, и все такое?

— Много чего такого, — согласился Шейн.

— Ну, хорошо. Вы должны найти тех двоих, что были на спасательном плоту вместе с Альбертом. Я знаю, что один из них — Джаспер Грот, которого я пригласила вчера вечером сюда, но он не пришел. И там был еще один, в газетах об этом писали. Можете его найти?

— Могу. А зачем?

— Неужели не понимаете? Потому что в газетах писали — четыре или пять дней, вот зачем. Сколько точно, они не написали.

— Что значит — четыре или пять дней? — мягко переспросил Шейн.

— Сколько дней Альберт прожил на плоту. Это очень важно. Сегодня утром мистер Гастингс подробно все расписал. Мы не знали, какое это имеет значение, до сегодняшнего утра, когда он зачитал завещание дяди Эзры и все растолковал.

— А что конкретно он растолковал?

— Как все сложилось… ведь дядя Эзра умер десять дней назад — через пять дней после того, как самолет, на котором летел Альберт, потерпел аварию. Если он прожил на плоту только четыре дня, значит, к моменту смерти дяди Эзры он был уже мертв, и все деньги достаются нам. Но если он был еще жив, когда дядя Эзра протянул ноги, тогда по закону наследник — Альберт, и его бывшая жена загребет все себе. Короче, все зависит от того, пять дней Альберт пробыл на плоту или четыре.

— И вы хотите, чтобы я разыскал тех двух свидетелей и выяснил точно — четыре или пять дней? — медленно проговорил Шейн, пытаясь сложить новую информацию с уже имевшейся и найти более-менее вразумительный ответ.

— Ну… хотя бы разыскать и убедить их сказать о четырех днях. Вы могли бы это сделать? Если бы я была вашим клиентом? Если бы они поняли, как это важно…

— Вы имеете в виду — подкупить их в том случае, если на самом деле Альберт прожил пять дней?

Беатрис прикусила губу и наклонила голову, оценивающе глядя на Шейна.

— А что в этом плохого? Эти деньги действительно принадлежат нам. И уж, конечно, не Мэти… после того, как она отделалась от него и вышла за другого… даже если он был настолько глуп, что оставил такое завещание. Если свидетели скажут, что было четыре дня, вы можете предложить им вполне приличную сумму. Все наследство, я думаю, составляет миллиона два.

Шейн с невозмутимым видом пожал плечами.

— Ну, это только предположение. Вы, естественно, пока не знаете, нужна ли эта взятка. Возможно, это и было лишь четыре дня… и все, что от них требуется, — сказать правду.

— А вдруг они заявят, что пять? Еще до того, как узнают, насколько важен этот лишний день? Понимаете, почему я хочу, чтобы вы занялись этим делом? А с матерью и Джеральдом говорить бесполезно. — Беатрис презрительно поморщилась. — Они ничего не понимают в таких делах. У них, видите ли, мораль и прочая чушь. — Слово «мораль» она практически выплюнула. — Но вы — совсем другой.

— Мы могли бы заключить соглашение, — предложил Шейн.

— Какое соглашение?

— Я мог бы выручить вас, если бы вы, в свою очередь, сделали кое-что для меня.

— Вы же знаете, Майкл Шейн, я все для вас сделаю.

— Тогда расскажите о Леоне Уоллесе.

— О Леоне Уоллесе? — непонимающе повторила Беатрис. — Садовнике?

— Он ухаживал за вашим парком около года назад, — уточнил Шейн. — Что с ним стало?