Бретт Холлидей - Предсмертное признание

Шейн наклонился над столом и посмотрел на свадебную фотографию, изображавшую молодых на ступеньках местной церкви.

— Чтобы загнать меня к ней в постель, силу применять не понадобилось бы, — заметил он.

— Лично я не в курсе, кого именно из них загнали под венец, — равнодушно отозвался Рурк. — А вот и вся семейка, если тебе интересно.

Фотография была сделана во время свадебного приема в доме жениха на открытом воздухе. На ней были изображены худощавая властная дама, стоявшая на лужайке под пальмой в окружении жениха и невесты, еще одна пара — как подсказал Рурк, ее дочь Беатрис с мужем Джеральдом Мини, и высокий пожилой джентльмен с ястребиным лицом — их дядя Эзра.

— От поколения к поколению кровь становится жиже, — пробормотал Рурк. — Это Беатрис. Здесь на нее — целое досье, если тебе понадобится. До того, как выйти за Джеральда, она была настоящей нимфоманкой, впрочем, может, ею и осталась. Мне рассказывали…

Шейн пожал плечами, продолжая просматривать вырезки.

— Черт побери, я и сам не знаю, что мне нужно. Какое отношение может иметь нимфоманка к исчезнувшему садовнику? Стала бы она с ним связываться?

— Да мало ли… Может, старуха решила, что ее дочери именно он и нужен.

Шейн обратил внимание еще на одну фотографию Альберта Хоули, очевидно, снятую в то же время, что и фотография в «Геральде», только Хоули был запечатлен на ней в несколько другой позе. Здесь же приводились слова Альберта, что он не ожидает какого-то особого внимания к своей персоне в учебном лагере для новобранцев и почтет за честь разделить тяготы военной службы с остальными призывниками.

— К черту все это, Тим, — резко проговорил он. — Ничего из этого не дает мне ни малейшей идеи, почему Леон Уоллес пропал год назад, а Джаспер Грот — вчера вечером.

— Грот? Пилот того самолета?

— Кажется, второй пилот. Но это — между нами. — Шейн поднялся и направился к выходу. Рурк рысью кинулся за ним.

— Ладно, Майк, давай, выкладывай, — задыхаясь, проговорил он.

— Это пока еще неофициально, — предупредил Шейн. — А почему бы тебе самому не расспросить обо всем миссис Грот… если она не будет против? Скажи, что ты от меня, но ничего не публикуй, пока я не свяжусь с тобой после визита к миссис Хоули.

— Да ты и на милю не подойдешь к этой старой ведьме! — воскликнул Рурк.

— Она должна ответить на кое-какие вопросы, — спокойно отозвался Шейн, вызывая лифт. — А ты согласуй все с миссис Грот и заодно поговори со стюардом, Каннингемом. Любопытный тип. Праздничный ужин в первый день на материке после их спасения… на который Джаспер Грот так и не явился. Почему? И еще мне бы хотелось сразу же после Хоули побеседовать с Джоэлом Кроссом о том дневнике. — С этими словами Шейн вошел в кабину подошедшего лифта.

Вернувшись в деловую часть города, он проехал мимо своего отеля, пересек реку и направился в сторону Корал-Гейблс — к поместью Хоули. Всю дорогу он тщетно пытался склеить те крохи информации, которые ему удалось собрать. Что случилось год назад с Леоном Уоллесом? И что известно Каннингему об исчезнувшем садовнике? Прошлым вечером имя Уоллеса вызвало у него странную реакцию. Вкупе с телефонным звонком Грота миссис Уоллес это могло означать, что Альберт Хоули перед смертью доверил тем двоим какую-то тайну, касающуюся садовника. Год назад кто-то выложил десять тысяч долларов за то, чтобы эту тайну скрыть. И вот, не успев встретиться с миссис Уоллес и поделиться с ней своим секретом, Джаспер Грот исчезает.

Шейн сбросил скорость и подъехал к дорожке, ведущей к дому № 316. Воротами служили два высоких каменных столба, за которыми простирался парк, когда-то тщательно распланированный и засаженный экзотическими деревьями и тропическими кустарниками, а сейчас жутко запущенный.

Где бы сейчас ни находился Уоллес и чем бы он ни занимался, угрюмо подумал Шейн, совершенно очевидно, что последний год он зарабатывал на жизнь не как садовнику Хоули.

Затормозив рядом с тяжелым черным седаном модели пятилетней давности, Шейн выключил мотор, и наступила полная тишина. Казалось, старый дом был полностью отгорожен от внешнего мира, и ничто не указывало на то, что кто-то живет за его толстыми стенами.

Он вышел из машины и взбежал по стертым каменным ступеням на широкую веранду с покоробленным от времени некрашеным деревянным настилом. Доски под его весом заскрипели, и это был единственный звук, нарушивший тишину. На широкой дубовой двери висел фигурный бронзовый молоток, и после безуспешной попытки найти кнопку звонка, Шейн громко постучал.