Джеймс Эллрой - Американский таблоид

И пожал ему руку стандартным крепким пожатием — как Кемпер и думал.

Кемпер сел. Кеннеди мигом обратил внимание на кобуру:

— Не знал, что отставные агенты ФБР носят оружие.

— За много лет работы я нажил врагов. От того, что я ушел в отставку, меньше меня ненавидеть они не станут.

— Следователям Сената оружие не полагается.

— Если вы возьмете меня на работу, этот револьвер отправится в ящик стола.

Кеннеди улыбнулся и оперся о свой письменный стол.

— Вы — южанин?

— Из Нэшвилла. Теннесси.

— Салли Леффертс говорила мне, что вы работали на ФБР… пятнадцать лет?

— Семнадцать.

— Почему вы вышли в отставку раньше срока?

— В последние девять лет я внедрялся в круг угонщиков дорогих автомобилей, и настало время, когда моя персона стала слишком известной среди автомобильных воров, чтобы прикрытие было убедительным. Внутренний закон Бюро гласит: агенты, которые долгое время выполняли опасные задания, имеют право досрочного выхода на пенсию; вот я и воспользовался этим законом.

— «Воспользовался»? Значит, эти задания каким-то образом вам навредили?

— Поначалу я попытался попросить место в программе ФБР по борьбе с организованной преступностью. Мистер Гувер лично отверг мою кандидатуру, хотя ему было прекрасно известно, что я давно желал участвовать в борьбе с организованной преступностью. Нет, дело не в том, что эти задания мне повредили. Я попросту разочаровался.

Кеннеди убрал волосы со лба.

— И посему ушли в отставку.

— Это обвинение?

— Нет, просто замечание. И, честно говоря, я удивлен. ФБР — организация весьма сплоченная, требующая от своих агентов верности и преданности, и они не уходят в отставку из-за банальной обиды.

Кемпер повысил голос — но лишь чуть-чуть:

— Многие агенты понимают, что именно организованная преступность, а не доморощенный коммунизм представляет наибольшую угрозу для Америки. Аппалачские откровения заставили мистера Гувера запустить программу по борьбе с организованной преступностью — что он, естественно, сделал с большой неохотой. В ходе этой программы ведется наблюдение и сбор информации касательно членов организованных преступных группировок, но никаких неопровержимых доказательств, чтобы представить федеральному обвинению — но, по крайней мере, уже кое-что, и я хотел в этом участвовать.

Кеннеди улыбнулся.

— Я понимаю ваше разочарование и обиду и согласен с вашей оценкой приоритетов господина Гувера; тем не менее, мне не совсем понятно, почему вы ушли в отставку.

Кемпер улыбнулся в ответ:

— Перед тем как «уйти», я украдкой заглянул в личное досье мистера Гувера касательно деятельности Маклеллановского комитета вплоть до и включая дело Солнечной долины и вашего пропавшего свидетеля Антона Гретцлера. Я «ушел» оттого, что мистер Гувер сфокусировал работу Бюро на преследовании безобидных «левых» активистов, в то время как Маклеллановский комитет занимается поиском настоящих «плохих парней». Я «ушел» оттого, что если уж служить маньякам, то таким, как вы.

Кеннеди расплылся в ухмылке:

— Наш мандат истекает через пять месяцев. И вы останетесь без работы.

— У меня есть пенсия ФБР, и потом, вы собрали столько доказательств для муниципальных больших жюри, что они будут умолять вас сотрудничать с ними, что называется, ad hoc [10] Специально (лат.). .

Кеннеди постучал пальцами по стопке бумаг.

— Мы очень много работаем. Можно сказать, пашем. Мы рассылаем повестки, отслеживаем, на что ушли те или иные суммы, мы выступаем тяжущейся стороной в судах. Мы не рискуем жизнью, похищая спортивные автомобили, не тратим попусту время, обедая в дорогих ресторанах или приглашая девочек в отель «Уиллард» — перепихнуться по-быстрому. Наш способ хорошо провести время — поговорить о том, как сильно мы ненавидим Джимми Хоффу и мафию.

Кемпер приосанился:

— Я ненавижу Хоффу и мафию — точно так же, как мистер Гувер ненавидит вас и вашего брата.

Бобби рассмеялся:

— Я свяжусь с вами на днях.

Кемпер отправился прямиком в кабинет Салли Леффертс. Было полтретьего — Салли вполне могла быть в отеле «Уиллард».

Дверь ее кабинета была открыта. Салли сидела за своим письменным столом и всхлипывала в бумажный платочек — с ней был какой-то мужчина, который сидел верхом на стуле.

Она сказала:

— О, привет, Кемпер.

Лицо ее горело — щеки были розово-пунцового цвета. Весь ее вид говорил: «снова я ошиблась в мужчинах».