Джеймс Хедли Чейз - Каждый умирает в одиночку

Перед тем как я смог подумать, что ответить на это, она весело продолжила:

— Виски отличное. Можно еще?

Пока я смешивал напиток, она встала и подошла к тому, что я называю моей кушеткой для раздумий. Эта был большая, удобная кушетка, купленная мною на распродаже. Женщина села и, закинув ногу на ногу, стала покачивать ею так, что ее длинная, свободная юбка задралась. С того места, на котором я стоял, я мог видеть одну длинную стройную шелковую ногу до самой коленки.

Я поднес ей напиток:

— Ваша юбка уже у вас на шее. Это, конечно, ваше дело, но вы же не хотите простудиться.

Она одернула юбку. Если бы ее глаза имели зубы, они бы укусили меня.

— Я не хочу торопить вас, миссис Серф, — продолжил я, протягивая ей напиток, — но у меня много работы.

— Делу — время, потехе — час, — произнесла она. — Разве вы никогда не развлекаетесь?

— Конечно, но только не с женами клиентов. Вы можете не верить, но я не такой уж любитель внезапной смерти.

— Ему наплевать на меня, — сказала она, глядя в стакан, — а мне наплевать на него.

Она внезапно подняла глаза, сказанное ею четко отражалось в них, как в зеркале.

— Но вы нравитесь мне. Подойдите и сядьте. — И она похлопала по кушетке.

Я чуть так и не сделал.

— Не сегодня. У меня есть работа. А вам пора отправляться домой.

Ее улыбка была такой приветливой, когда она поставила стакан и поднялась. Она подошла так близко, что я мог уловить запах ее духов.

— Мне не обязательно уходить сейчас, — сказала она и непринужденно положила свою ладонь мне на руку.

Это было именно тем толчком, о котором вы мечтаете, если у вас есть именно такие мечты и именно такая девушка.

Я сочувствующе похлопал ее по руке. Я сочувствовал ей так же, как и себе.

— Даже если бы вы остались, я все равно не сказал бы вам то, что вы хотите узнать. Спросите у Серфа. Возможно, он вам скажет. Я сейчас не на работе, и я хочу отдохнуть от своих клиентов. Будьте хорошей девочкой и поезжайте домой.

Она продолжала улыбаться, но выражение глаз стало жестким.

— Передумай, — произнесла она и обвила руки вокруг моей шеи.

До того как я смог ее остановить, а я не особо старался, она поцеловала меня. Ее губы были прохладными и опытными, мы стояли подобным образом пару секунд, словно решая, что делать дальше. Моя идея была такова: оттолкнуть ее в последний момент, чтобы показать ей, с каким волевым, хорошо контролирующим себя парнем она общается. Но только что-то как-то пошло не так: я допустил промах и забыл ее оттолкнуть. Я обнаружил себя крепко целующим ее в губы и наклоняющим ее назад точно так же, как показывают в кино.

Она знала, как правильно целоваться, ее руки отдавали прохладой у меня на шее, и она издала легкий стон, который завел меня так, как не смогло ничто другое.

Теперь мы были на кушетке, и я ощущал ее дыхание на шее и ее руку внутри моей рубашки, которая прикасалась к моему животу. Но прежде чем приступить к третьему поцелую, я бросил на нее быстрый взгляд. Она явно этого не ожидала. Холодное, расчетливое выражение этих широко расставленных серых глаз было подобно пощечине. Я отпрянул от нее, поднялся и попытался восстановить дыхание. Мы долго смотрели друг на друга.

— Попытаемся снова, когда ваш муж расплатится со мной, — сказал я так, словно пробежал пару миль в гору. — Я намного более энергичен, когда нет никаких связывающих меня веревок. Позвольте мне проводить вас до машины.

Она перевела глаза с моего лица на ковер, подобие улыбки вспыхнуло снова, и ее руки с такой силой вцепились в сумочку, что побелели костяшки пальцев. Несколько секунд она посидела, затем встала:

— Хорошо, если он желает развода, он получит его, но только на моих условиях, и это будет ему стоить достаточно много. Можете ему сказать, что нет смысла за мной следить. Меня так легко не поймать, и можете ему сказать, что я вышла за него замуж только ради того, что я могу получить от него, и если бы я знала, что он будет таким проклятым, ужасным, скучным человеком, то даже его деньги не смогли бы меня купить.

Она не повышала голоса, прекрасно контролируя свои далеко не положительные эмоции.

— Можете ему сказать, что, если он хочет за кем-нибудь следить, ему было бы хорошо начать со своей дочурки, у которой вечно кислая мина на лице. Вот будет ему сюрприз. — Она внезапно рассмеялась. — Что касается тебя — надо быть погорячее. Ты не знаешь, что теряешь.

Продолжая смеяться, она прошла через комнату и, откинув занавеску, спустилась по ступенькам в темноту.