Джеймс Хедли Чейз - Каждый умирает в одиночку

Ее глаза расширились, и она как-то нервозно огляделась. Я отдернул в сторону шторы. Никто не прятался за ними. Я выглянул в темноту. За окном моросил дождь.

— Ты пытаешься запугать меня! — почти взвизгнула она.

— Только ты и я знаем, что Серф — убийца, — сказал я, подходя к ней и заглядывая в ее большие зеленые глаза. — И ни один из нас не верит в это, разве не так?

Ее тонкая белая рука опустилась на мой рукав.

— В это трудно поверить, — произнесла она. — Если бы Ли не сказал мне, я бы не поверила в это.

— То, что Ли сказал тебе, не может заставить меня поверить в это, — произнес я и улыбнулся ей. — Наверное, я далеко не такой уж великий детектив, но взгляни вокруг. Посмотри на кровать. Ты сегодня не спала в ней. Почему? А покрывало даже не снято. Посмотри туда, куда ты бросила одежду, которую сняла с себя как раз перед тем, как я постучал в окно. — Я поднял туфлю, протянул ей. — Ты попала ему в артерию на шее, и из раны хлестала кровь. Я догадывался, что где-нибудь на тебе будет немножко крови. Что ж, вот она, на боку твоей туфли.

Она коснулась губ кончиком языка и сердито произнесла:

— Ты не знаешь, о чем ты говоришь.

Она прошла в гостиную, а я последовал за ней, раскачивая туфлю в руке.

— Не знаю? — сказал я. — Все достаточно просто. Замени в своем умном маленьком рассказе Джея Франклина Серфа на Гейл Болас, и мы здорово продвинемся. Это ты застрелила Дану, приняв ее за Аниту. Ты застрелила Ледбеттера, который видел, как ты раздеваешь Дану, и который угрожал выдать тебя. Ты застрелила Аниту, потому что ты ненавидела ее и была полна решимости расплатиться с ней по счетам из-за того, что она украла у тебя Тейлера, и именно ты пришла сегодня к Бетилло и застрелила Тейлера…

Я остановился, затем спросил:

— Так скажи мне: зачем ты убила Тейлера?

Из кухоньки раздалось жужжащее ворчание холодильника. С резного украшения над камином доносилось равномерное «тик-тик-тик» приземистых часов в корпусе из орехового дерева.

Мисс Болас дышала равномерно; ее груди поднимались и опускались под тонким шелковым халатом легко и спокойно, без душевного волнения. Ее рука была твердой, когда она наливала еще кофе в свою чашку. Она добавила сахар и размешала его. На ее лице было отсутствующее, рассеянное выражение.

Она спросила:

— Ты это серьезно?

— До настоящего момента это было красивое представление, — произнес я и сел напротив ее, положив руку рядом со шляпой. — Не позволяй ему обернуться банальным, крошка. Слезы, спонтанный рассказ о Серфе, спокойный вид, с которым ты последовала за мной в спальню, зная то, что я увижу твою кровать, на которой ты не спала, — все это было восхитительно сыграно, поэтому давай не будем портить спектакль. Зачем ты убила Тейлера?

Она взглянула на меня; ее глаза были очень задумчивыми.

— Я не убивала его, — спокойно ответила она. — Я любила его. Это был Серф. Я уже сказала тебе.

— Я знаю, что ты рассказала мне, но, к сожалению для тебя, твой давний приятель Тейлер вел дневник. Он сделал мне подарок, перед тем как умер, — свой дневник. Я прочитал его, и то, что в нем написано, не вяжется с тем, что ты рассказала мне. В нем говорится, что Анита боялась тебя и знала, что ты охотишься на нее. Поэтому я пришел сюда. Поэтому я осмотрел твою комнату. Я знал, что ты только что вернулась из Корал-Гейблс. Я хотел убедиться, что ты не была в постели, к тому же я был уверен, что ты обязательно испачкалась кровью — так много ее было в той комнате. — Я прикоснулся к туфле, стоявшей на столе. — Зачем ты убила его?

Она смотрела на меня долго, затем рассмеялась. Это был тихий, совсем не веселый смех.

— Так, значит, этот ублюдок вел дневник, — сказала она. — Это забавно.

— Да, у дневников есть неприятная привычка попадать в руки не тех людей, — заметил я.

Она отхлебнула кофе, скорчила гримаску и поставила чашку на стол:

— Он холодный.

— Послушай, давай не будем ходить вокруг да около, — немножко раздраженно произнес я. — Расскажи мне о Тейлере.

— Ну, подлец заслужил это, и возможность была слишком хорошей, чтобы упускать ее. Мне сошли с рук те, другие убийства, почему не сойдет еще одно? — небрежно сказала она, потом продолжила: — Мне жалко Дану. Если бы ты видел ее там, в полумраке и лунном свете, одетую в вечерний наряд Аниты, ты бы тоже ошибся.

— Да, — сказал я. — Плохо, что ты ошиблась. Я думаю, я бы свернул свою палатку и тихо, незаметно ускользнул, если бы не Дана. Другие, которых ты убила, были ничего не стоящими людишками. Но Дана не была. Я не могу позволить, чтобы тебе сошло с рук убийство Даны.