Петер Рабе - Бенни. Пуля вместо отпуска. Исход - только смерть

— Извини, Дикки. Я не могу…

— Дуреха!

Дикки повернулся к столу. Он вытащил еще одну сигару и провел ею у себя под носом.

— Знаю ли я, что случилось с Портом? — сказал он тихо, словно в глубоком раздумье. — С Портом случился я.

Он сунул сигару в рот.

— О, — сказал Далтон, не зная, что еще сказать, и не желая больше ничего слышать.

— Я расскажу тебе, как было дело, — продолжал Дикки, — чтобы ты уяснил это себе. — Он зажег свою сигару и выпустил изо рта облачко дыма. — Начну с того, что он бродил вокруг меня и ныл, чем испортил мне настроение. Я так понимаю, ему хотелось подраться. Он просто не находил себе места. — Дикки нагнулся над столом. — Знаешь, что было дальше?

Он остановился и глянул на Летти, которая, уже полностью одетая, вышла из ванной.

Далтон не хотел слышать продолжения. Достаточно и того, что Порта здесь нет и все задуманное пошло прахом.

— А потом он принялся увиваться за Летти. Показал мне красную тряпку, ты понимаешь меня, Далтон? В общем… — Дикки пожал плечами, уставившись на пепел от своей сигары. — Что я еще мог сделать? Я задал ему взбучку.

Дикки остановился, надеясь на какую-то реакцию от Далтона.

— Его пришлось укоротить, ты понимаешь?

— Да, — сказал Далтон.

— Его уже нет в городе, — сказал Дикки. — Мои ребята выбросили его вон… То, что от него осталось.

Дикки стряхнул пепел с конца сигары.

Все это могло оказаться ложью, но какое это имело значение, если Порта здесь не было? Далтон вспомнил, как выглядел и как вел себя Порт, и совсем растерялся. Он уже ничего не понимал. У него не хватило сил напрячься и постараться понять все это, так что он просто кивнул и снова сказал:

— Да.

Он положил ладони на стол и потер их друг о дружку. Пальцы были холодными.

— Я забыл спросить, — сказал Дикки. — Ты в деле? Или ударился в отказ?

— Покажи мне, что там у тебя, — сказал Далтон.

Начинало смеркаться, и, когда Летти надела пальто и вышла, Дикки встал из-за стола и включил лампу, висевшую под потолком. На столе стояли бумажные стаканчики с разводами от кофе внутри. Дикки снова уселся и закатал рукава рубашки. Далтон поглаживал себя по затылку. Он дернул вниз расстегнутый воротничок и снова уставился на бумаги — отдельные клочки с небрежными записями и большие плотные листы чертежей.

— Для парня, который не хочет ввязываться в дело, ты отлично справляешься, — сказал Дикки. — Уверяю тебя.

Далтон кивнул, но он то и дело кивал, ничего под этим не подразумевая. Просто кивал. Он потянулся к бутылке молока, стоявшей у его локтя, и сделал маленький глоток. Теплая жидкость показалась ему отвратительной, но она притупила боль.

— Я мало что еще могу сделать, — сказал Далтон. — Чтобы закончить, мне нужно побольше сведений.

— Это я уже слышал.

Дикки потянулся, щелкнув суставами в плечах.

Далтон разобрал бумаги по порядку, сложив большинство в стопочку и смяв остальные. Затем он свернул чертежи.

— Эти годятся, — сказал он, — если только ничего не изменилось. Если не построили новые корпуса или что-нибудь такое.

— Я уже говорил тебе, основные чертежи завода остались верны. Сколько тебе можно…

— Ты проходишь весь маршрут со всеми деталями, потом еще раз и еще, — сказал Далтон. Он тоже устал, но был загнан в угол и пытался работать, как когда-то прежде. — Стало быть, у тебя есть кое-что. Это расположение. Через ворота, двести футов по двору, мимо платформы погрузчика перед грузовым навесом и дальше. Потом ты переходишь направо от здания — потому что, по твоим словам, на углу висит фонарь — и затем пробираешься мимо стоянки грузовиков к зданию конторы. Входишь внутрь через главный вход, так проще всего. Коридор с часами на стене, вверх по правой лестнице на второй этаж.

— Надо идти прямо внутрь лавки, Далтон. Говорю тебе, там есть другая лестница, ведущая к…

— Первая лестница из холла, — сказал Далтон. — Ты экономишь двадцать пять футов, и никто не видит тебя, пока ты идешь по лавке.

— Боже, Далтон, сколько раз тебе повторять, там запертые двери! Я стараюсь объяснить тебе…

— Дай мне закончить, — сказал Далтон.

Они оба устали и чувствовали раздражение, хоть и по разным причинам.

— Дверь — ерунда по сравнению со сторожем, который ходит по лавке.

— Я сотню раз повторял тебе, что сторож всего один, он не сидит на месте, у него под присмотром четыре здания и квадратная миля территории, а ты продолжаешь…

— Дай мне закончить!

Дикки выглядел растерянным. И замолчал.