Сирил Хейр - Смерть - не азартный охотник. Самоубийство исключается

Он достал из кармана тонкую пачку маленьких карточек.

— Вот хороший пример, — сказал он и прочитал:

Мой брат, бедные мои братья, вот так;

Эта жизнь сама по себе ничего хорошего для нас не содержит,

Но она вскоре закончится и больше не повторится;

И мы ничего не знаем о ней до своего рождения,

И не будем ничего знать после того, как будем преданы земле:

Я размышляю над этим, и эта мысль успокаивает меня.

Это «Город страшной ночи», вы знаете. Он выписал оттуда довольно много своих самых лучших цитат. А вот еще одна, довольно забавная: «Тем не менее самым решительным образом заверяю вас, что существует множество путей в Перу».

Не знаю точно, как он на нее наткнулся. Это из «Путешествий» Хоклита. Кажется, отец полагал, что Перу — символ потустороннего мира или что-то в этом роде, тогда как это совершенно конкретная географическая информация. Но так или иначе, он выбросил эту цитату ради какой-то более мрачной. Например, как эта...

— Я думаю, что этого достаточно, — сказал Маллет, которого несколько утомила эта демонстрация образованности. — Кажется, вы доказали свою правоту, мистер Диккинсон. Но я не понимаю, почему после смерти вашего отца рядом с его кроватью было найдено именно это высказывание. Или вы хотите, чтобы я поверил, будто его положил туда кто-то другой, дабы навести следователей на мысль о его самоубийстве?

Прежде чем ответить, Стефан немного поразмыслил.

— Нет, — сказал он наконец. — Нет, я думал об этом, но это предположение не выдерживает критики. Во-первых, как убийца мог знать, где его найти? Самое простое объяснение — что отец вынул этот листок из кармана вместе с другими вещами, когда раздевался, и держал его рядом, чтобы насладиться им наедине с собой. Я понимаю, что для вас, инспектор, это представляется невероятным, и понятия не имею, как смогу убедить в этом жюри, но так случилось, что мой отец был эксцентричным человеком. Он получал от этого удовольствие, как другие старики наслаждаются, разглядывая неприличные фотографии. И подобно им, он любил держать под рукой свои любимые записи.

— Возможно, — медленно проговорил инспектор. — Да, полагаю, это вполне возможно.

— Для меня это совершенно точно, так как я знаю отца.

— Ладно, допустим — только допустим! — что до сих пор вы были правы и что ваш отец не покончил с собой. Все равно вам трудно будет доказать эту поразительную версию, которую вы только что предложили, — что ваш отец был убит.

— Если он не покончил жизнь самоубийством, значит, его кто-то убил, — сказал Стефан убежденно.

— Здесь есть пункт, который я хотел предложить вам на рассмотрение. Как мы уже договорились, ваш отец умер от сверхдозы мединала, лекарства, которое он регулярно принимал по совету врача. Если мы исключаем вероятность того, что он намеренно принял сверхдозу, очевидный вывод будет, что он выпил ее случайно, по ошибке?

— Да, так должно быть, но здесь опять удача подводит нас. Я уже сказал вам, что не имею ни малейшего желания доказывать, что было совершено убийство, но вынужден это делать. Я думаю, если оставить в стороне вопрос вероятности, улики совершенно ясно указывают на не случайно принятую сверхдозу.

Маллет какое-то время размышлял.

— Я вспомнил, — сказал он, — что на столике около кровати стояли два пузырька с таблетками. Один был почти полон, а второй совершенно пустой.

— Верно, пузырьков было два. Можно представить себе, как человек, приняв свою обычную дозу лекарства, забыл об этом и принял еще одну — из того же пузырька. Жюри с легкостью согласится с этим утверждением. Но кто поверит, что человек в здравом рассудке пойдет и откроет новый пузырек, когда старый торчит у него перед глазами, напоминая, что он уже проглотил назначенное ему количество лекарства?

— Да, я помню, коронер занимался этим вопросом.

— И, — добавил Стефан, чтобы покончить с этим пунктом, — из полного пузырька исчезло не столько таблеток, чтобы они могли привести к смерти.

— Но он определенно скончался от того, что действительно получил смертельное количество лекарства. Доктора совершенно уверены в этом.

— Да, верно. Поэтому я потерплю неудачу, если попытаюсь доказать, что мой отец скончался в результате несчастного случая. Если мне нужно опровергнуть заключение о самоубийстве, я должен основываться только на другой причине смерти — а именно на убийстве.

— Полагаю, — с иронией заметил Маллет, — вы не задавались такими пустяковыми вопросами, как, например, кто убил вашего отца, как и почему?