Сирил Хейр - Смерть - не азартный охотник. Самоубийство исключается

— Да-да, нам это известно. Вы подъехали к углу, когда там проходил молодой Рендел.

— Откуда вы знаете?

— Из его показаний. Это верно, не так ли?

— Абсолютно верно. Я как раз припарковал машину. Мы немного поболтали, и Рендел случайно упомянул, что сэр Питер сидит или лежит на берегу чуть выше по реке. Это меня встревожило. Сэр Питер уже некоторое время был моим пациентом. В прошлом году он перенес тяжелый солнечный удар, и я серьезно предупреждал его об опасности пребывания на солнцепеке. Он мог снова потерять сознание — кровяное давление для его возраста...

— Избавьте нас от медицинских терминов, — прервал доктора главный констебль. — Вы пошли взглянуть на него.

— Да. Я обнаружил его там, где указывал Рендел, в состоянии, которое описано в моем рапорте. Как только я убедился, что он мертв, — это заняло мало времени, — я позвал Рендела. Он был за углом, вне моего поля зрения. Я обнаружил его там с леди Пэкер и сообщил ему потихоньку...

— Стоп! — перебил Строуд. — Вы застали Рендела и леди Пэкер вместе?

— Разумеется.

— Это важно. Что они делали? Разговаривали?

Лэтимер немного помедлил перед ответом.

— Простите. Я понятия не имел, что это может оказаться важным. Мне надо подумать... Нет, они не разговаривали. Строго говоря, они были на расстоянии десяти—пятнадцати ярдов друг от друга. Рендел, очевидно услышав, как я зову его, шел в мою сторону, а леди Пэкер стояла позади.

— Что она делала?

— Пока я говорил с Ренделом, она ушла. Я решил, что лучше ее не останавливать.

— Значит, мистер Рендел во время вашего разговора все время стоял к ней спиной? — спросил Уайт.

— Да.

— Думаете, он мог не знать, что она находится позади?

— Я уверен, что он это знал. Рендел хотел поговорить с ней, но я его удержал.

Суперинтендент и главный констебль молча посмотрели друг на друга.

— Я сказал что-то неподобающее? — с усмешкой осведомился доктор.

— То, что вы сказали, может оказаться очень важным, — отозвался Строуд. — Вы поймете, насколько это важно, когда я сообщу вам, что Рендел отрицает свою встречу с леди Пэкер.

— Не отрицает, сэр, — мягко поправил Уайт. — Он просто не упомянул об этом в своих показаниях.

— Это практически то же самое. А леди Пэкер признает, что видела Рендела, но не сказала ни слова об их разговоре, когда я беседовал с ней. Расспросите ее завтра, Уайт, и выясните, почему она об этом умолчала.

— Все это весьма интересно, — сухо промолвил Лэтимер, — но едва ли по моей части. Могу я идти спать?

После ухода доктора Строуд снова опустился «а стул.

— Черт возьми, если этот парень прав, они оба в этом замешаны! Кто бы мог подумать, чтобы эта малютка...

— А как же мистер Ригли-Белл, сэр?

— Разумеется, он ни при чем.

— А Фил Картер?

— Пока что мы ничего о нем не знаем.

— А миссис Мэтесон?

— Тоже ни при чем, как и ее муж.

— А сам доктор, сэр?

— Что вы имеете в виду? Какое отношение имеет к этому доктор?

— Если полагаться на показания мистера Рендела, доктор побывал на реке раньше, чем он признает, — объяснил Уайт.

— Но как мы можем полагаться на показания Рендела, зная, что он нам солгал?

— Мы этого не знаем, сэр. Мы знаем только, что его рассказ не совпадает с показаниями доктора. А если доктор сказал неправду...

— Зачем ему это делать?

Уайт молча поджал губы.

— Черт возьми! — взорвался главный констебль. — В этом деле я не в состоянии отличить голову от хвоста!

— Я тоже, сэр.

— Тогда, ради бога, обратитесь к тому, кто сможет это сделать!

— Вы имеете в виду Ярд, сэр?

— Да, обратитесь в Ярд, и чем скорее, тем лучше!

В понедельник после полудня высокий широкоплечий мужчина с добродушным румяным лицом, с которым контрастировали свирепого вида вощеные усы, оставил свой чемодан в «Гербе Полуорти». Его прибытие не осталось незамеченным, ибо Дидфорд-Магна, к смущению и удовольствию ее обитателей, на этот уик-энд стала объектом любопытства всей Англии. Инспектора Маллета провожали на вокзале Ватерлоо представители трех ведущих информационных агентств, его сфотографировали сходящим с поезда в Дидфорд-Парве, и два репортера поджидали его у дверей гостиницы. Но он не сделал никаких заявлений для прессы, тем более что наученные горьким опытом журналисты не рискнули задавать ему вопросы. Они присутствовали только для того, чтобы констатировать факт и поведать о нем публике, которая могла скептически отнестись к официальному заявлению главного констебля об обращении в Скотленд-Ярд.