Кирилл Казанцев - Трижды преданный

– Черт! – Кое-как перчаткой оттер грязь и огляделся по сторонам. Никого, разумеется, его полет из-под колес остался незамеченным. И вообще, что это было: какой-то псих газанул и погнал, не глядя по сторонам или что-то другое? Вспомнилось свое недавнее чувство, когда возле дома почудилась слежка, но Олег тут же отогнал эту мысль. Ерунда, хотели бы убить – давно бы прикончили, у людей Чиркова, или кто это мог быть, подходящих моментов было завались. Или не убить собирались, а предупредить, напугать, намекнуть, что Покровскому желательно убраться из города?

«Непоняток» стало как-то очень много, но Олег решил разобраться с ними позже. Пока проверил деньги и телефон – все оказалось на месте. Прошел немного по тротуару, встал в световое пятно – отсвет из окон ближайшей квартиры – и еще раз оглядел себя. Если не задерживаться, то Вика ничего не заметит: в темноте грязь на штанах не видна, а левым боком можно не поворачиваться. Он отдаст ей деньги и сразу уйдет, чтобы второй раз сюда не возвращаться.

Подъезд, где жила девушка, был, к счастью, такой же темный, как и его. Олег позвонил в сороковую квартиру на четвертом этаже и на всякий случай отошел подальше от двери. Вика открыла почти сразу, будто за дверью стояла, она была закутана в теплую кофту поверх джинсов и футболки и без очков. Прищурилась смешно и трогательно, улыбнулась, вытянула голову и сразу изменилась в лице.

– Здравствуйте, – как ни в чем не бывало сказал Олег и потянулся к карману за деньгами. Он старательно делал вид, что все в порядке.

– Добрый вечер, – проговорила Вика, – ничего себе…

– Скользко на улице, – на ходу врал Олег, – поскользнулся, упал в лужу.

– Ужас какой! Вы целы? – Она запахнула кофту и осторожно взяла Олега за драный рукав, повернула к свету.

– Да, все в порядке…

Прозвучало фальшиво и глупо, и оба это отлично поняли. Олегу было неловко и от собственного вранья, и от того, что заявился к девушке в таком виде. Она ему, разумеется, никто, но приходилось оправдываться и врать, а это здорово напрягало, и Олег сказал:

– Я на минуту, только деньги отдам.

Вика отпустила его рукав, отошла немного в сторону:

– Входите.

– Не надо. – Олег уже добрался до внутреннего кармана и нашел деньги, но Вика и слышать ничего не хотела.

– Входите, – распахнула она дверь пошире, – без разговоров. Как вы в таком виде пойдете? Вас в маршрутку не пустят. Вы на себя посмотрите.

Олег поколебался несколько мгновений, затем вошел в квартиру и первым делом увидел в зеркальной створке большого шкафа свое отражение. Вид был еще тот – одежда в грязи, лицо, оказывается, тоже, на правой щеке небольшая ссадина, видимо, получил ее, когда в кусты летел. Плюс, бонусом, разодранный рукав – красавец, чего уж там.

– Видимо, лужа была глубокая, – усмехнулась Вика, бесцеремонно стащила с него куртку и махнула рукой в конец коридора: – Ванная там, потом идите в кухню. Пока согреется чай, я все зашью, как смогу, конечно. Но в темноте сойдет, а куртку вам все равно придется новую покупать.

Олег прошел в ванную, осмотрелся на ходу. Квартира – небольшая «однушка», чистая, но обшарпанная, со старыми обоями и скрипящими полами, мебель тоже старая, еще с советских времен, и новые вещи вроде ноутбука или мобильника выглядят в этом интерьере диковато. Зато много цветов, и они здорово отвлекают взгляд от убогости жилья.

Он привел себя в порядок и теперь выглядел уже не так жутко, как недавно в прихожей. Пошел в кухню, где уже ворчал на плите чайник, а Вика сидела у плиты с курткой на коленях и что-то там колдовала иголкой. Глянула на Олега из-за очков, улыбнулась и попросила:

– Сахар достаньте, пожалуйста. Он в шкафу, над вами.

Шкафчик на стене был ровесником, пожалуй, дому. Пластик давно откололся, ручка болталась на честном слове. Олег кое-как прикрутил ее, открыл дверку, потянулся за красной, в белый горошек, банкой с надписью «сахар» на трех языках, взял ее и оторопел.

В задвинутой к стенке широкой бутылке с узким горлышком сидела кобра. Она раздула капюшон, вытянула изящную белесую морду и подалась вперед. Олег невольно отшатнулся, едва не выронив сахар, поставил его на стол и уставился на гадину. Та глядела на него из-за стекла, еле заметно колыхалась вправо-влево, лишь кончик сложенного петлей хвоста оставался неподвижным. Шкура змеюки лоснилась жирным блеском, Олег пригляделся, и понял, что змея залита какой-то прозрачной желтоватой жидкостью, а в горлышке бутылки торчит замотанная скотчем пробка.