Дэн Симмонс - Круче некуда

Добравшись до края террасы, майор остановился, кашляя и отплевываясь.

— Стоять! — приказал Курц, выходя на террасу.

Он обхватил «браунинг» обеими руками и навел на майора. Подходя к инвалидному креслу, Курц мельком глянул в дверь спальни. Оттуда валили густые клубы дыма. Если там кто и был, он уже вне игры, если, конечно, на нем нет респиратора.

— Держи руки на колесах, — сказал Курц, стоя в двух метрах от пожилого мужчины.

Майор развернул к нему плечи и голову, не убирая рук с металлических колец своего кресла. Всего одиннадцать часов назад этот военный выглядел таким внушительным, а сейчас он превратился в дряхлого старика. Его коротко стриженные седые волосы пропитались потом и примялись. Сквозь них проглядывала покрасневшая кожа. Пижама распахнулась, открыв мускулистый торс, покрытый седыми волосами и шрамами. Глаза майора О'Тула выглядели влажными и усталыми. Полоски сажи под ноздрями наглядно демонстрировали, что даже солдаты старой закалки не могут долго дышать одним дымом.

— Развернись, — велел Курц.

Майор развернул свое кресло. Оба прекрасно понимали, что у майора на коленях лежит пистолет, но у Курца не было способа от него избавиться, не позволив майору отпустить колеса или не подойдя к нему. Старый калека даже не мог отбросить оружие ногой в сторону.

Курц решил пока оставить этот вопрос.

— Мистер Курц, — сказал майор и тут же закашлялся. Он начал было поднимать ко рту кулак, но Курц взвел курок «браунинга» большим пальцем, и майор убрал руку обратно на колесо. Перестав кашлять, он поднял голову. Его лицо было измазано сажей.

— Вы победили, мистер Курц. Чего же вы хотите?

— Вы отдали приказ убить Пег О'Тул?

Серые глаза майора расширились.

— Приказ убить свою племянницу? Вы с ума сошли?

— Кто это сделал?

— Понятия не имею. Полагаю, один из ваших друзей-мафиози.

Курц покачал головой.

— Вы убили своего брата, Джона. Почему бы не убить и его дочь?

Майор вздрогнул, словно от пощечины. Его мощные руки напряглись.

— Зачем вы убили своего брата? — спросил Курц. — Он был полицейским, ему совсем немного оставалось до пенсии. Нет, подождите... это произошло потому, что вы решили распространить свое героиновое кольцо на Локавану и Буффало, не так ли?

Майор зарычал в буквальном смысле.

— Так, значит, вы натравили на Пег О'Тул своего сумасшедшего сына? — не унимался Курц.

— Мой сын... — сказал майор. Его жесткое лицо изменилось, словно при спецэффекте в кино. Казалось, даже мощные кости обмякли. — Мой сын мертв. Шон Майкл мертв. Он погиб пятнадцать лет назад при пожаре.

— Твой долбаный сын, Ловкий Проныра, вынырнул и из этого пожара, не так ли, майор? Кого ты отправил вместо него, чтобы был труп для опознания? Одного из своих вьетнамских лакеев? Нет, нужен был кто-то, больше похожий на чокнутого ирландского ублюдка даже после того, как сгорит, не так ли? А потом ты прислал нужные записи от стоматолога для опознания, правильно?

— Мой сын мертв! — зарычал майор, схватив свой пистолет.

Вместо того чтобы выстрелить, Курц прыгнул к нему и ударил ногой по креслу. Ботинок пришелся промеж высохших коленок старика.

Майор вскрикнул и бросил пистолет, схватившись своими мощными руками за колеса и наклонившись вперед, чтобы не дать креслу съехать назад по мокрому полу террасы. Пистолет упал на плиты.

— Я убью тебя, убью, убью, — прерывисто повторял майор. Он хотел схватить Курца за ногу, подтянуть и задушить. Но для этого ему пришлось бы отпустить колеса кресла.

Курц стоял на одной ноге, наведя «браунинг» на майора. Потом он снова толкнул его, вложив весь свой вес. Колеса не провернулись, и кресло с визгом отъехало на метр, скользя по мокрым плитам, остановившись у самого края почти отвесной лестницы.

— Кто стрелял в меня? — с трудом проговорил Курц, наклонившись к майору и переводя дыхание. — Кто стрелял в Пег О'Тул? Кого ты послал на это дело?

— Я убью тебя, мать твою, — злобно процедил старик. С его лба слетали капли пота. Его дыхание пахло дымом и смертью. — Убью тебя, мать твою. Убью тебя.

Сила его рук и плеч была просто огромна. Вращая колеса, майор отталкивал его назад. Правая нога сгибалась. Десять сантиметров... еще десять.

— Ты послал своего долбаного чокнутого сынка, чтобы сделать это, — задыхаясь, проговорил Курц. Его ногу свело от напряжения, но он не убирал ботинок со своего места на кресле, между коленями старика.

— А-а-а! — заорал майор и поднял обе огромные руки с колес, чтобы схватить Курца за горло. Задушить или утащить вниз вместе с собой.