Михаил Попов - Давай поговорим! Клетка. Собака — враг человека

— Вы насчет Руслика пришли?

— Пришел я насчет тебя и насчет твоего отвратительного отношения к этому, как ты его называешь, Руслику. Что за имя такое ублюдочное?

— Его так родители называют. А вообще — Руслан.

Профессор ослабил узел галстука и расстегнул пальто. В доме естествоиспытателя отопление работало исправно.

— Чай или кофе? — раздался сзади голос Марианны Всеволодовны.

— А? — повернулся профессор, — мне все равно.

— Потрудитесь сделать выбор. Неопределенным ответом вы перекладываете тяжесть выбора на меня.

Легкое обалдение возникло на мгновение за стеклами профессорских очков, но гость недаром был тем, кто он есть, он быстро сориентировался, что тут, в этой ситуации, к чему.

— Чай.

— А ты, Денис?

— Мне тоже чай, бабушка.

— Н-да, — почти поощрительно произнес вслед старухе гость, а Денис раздраженно подумал, как надоел ему это великосветский выпендреж. Старая самодовольная курица! У нее дважды за одну ночь пытали внука, а она даже не заметила. Главное, чтобы салфетки были под блюдцами.

— Чай так чай. А пока ты мне ответь, почему это ты отказываешься Руслику твоему патроны давать? Кончились?

— Почти.

Денис опустил глаза.

— Почти?

— Если надо, то можно сделать.

Профессор встал и прошелся по искусственному зверинцу.

— Ну так делай, что ты задумался?

Денис достал из кармана несколько пулек для пневматического ружья.

— Вот здесь сверху слегка откалупываем скальпелем.

— Ты отколупывай, отколупывай, зачем болтать впустую.

Денис взял скальпель и расковырял макушку пульки.

— Потом сюда кладем крупинку… лекарства.

— Клади. Где оно у тебя хранится? В этом сейфе, правильно?

— Да.

— Так открывай.

Щелкнул замок, с кратким скрипом отворилась дверь, но тут раздались шаги по коридору.

— Бабушка идет.

После того, как поднос с чаем был водружен на стол и назойливая хозяйка удалилась, профессор получил возможность удовлетворить свое любопытство. Встряхнув по очереди каждую из изъятых пробирок, он спросил:

— Чем они отличаются друг от друга?

— Руслик же вам все уже рассказал.

— Правильно. Вот эта совсем почти пустая. — Профессор посмотрел на свет пробирку, на дне которой болталось всего несколько десятков кристалликов. Бумажка, налепленная на нее, гласила LQL.

— Да, ты меня не обманул.

— А зачем мне вас обманывать?

— Откуда я знаю зачем? Так, так. Вот именно отсюда вы брали кристаллы для усыпления?

— Да.

— Но, насколько я помню, должно быть тут средство, чтобы собака просто взбесилась, да?

— LHL, — сказал Денис.

Профессор взял со стола изувеченные скальпелем пули.

— А как ты заставляешь кристалл держаться?

— Приклеиваю, да и все. Беру казеиновый клей и чуточку наношу вот сюда. Когда пулька попадает под шкуру, клей отваливается. Все просто.

— Действительно, просто. А теперь доставай свой клей. Казеиновый. И мажь как рассказывал.

Получив снаряженные полностью устройства для «взбешивания» собак, профессор спрятал их в спичечную коробку.

— А теперь, Денис, скажи мне, что тебе твой друг Руслик рассказывал о моей просьбе?

Потянувшийся было к чаю Денис убрал руку.

— А откуда вы знаете, что рассказывал?

— Он очень совестливый мальчик, стоило ему проболтаться, и он тут же мне признался.

Профессор спокойно смотрел сквозь ледяные стекла на своего молодого друга, тот не понимал содержание этого взгляда, но чаю ему расхотелось окончательно. Он даже подумал, что поспешил, определяя родственника Светланы Савельевны как самую большую угрозу на настоящий момент. За этими очками, пожалуй, скрывается что-то более страшное, чем кулаки с мозолистыми костяшками.

— А милиционеру-то ногу оперировали четыре часа, и гнуться, как прежде, она больше никогда не будет. Инвалид он теперь. Двое детей.

— Мы с Русликом поссорились, почему я должен был снабжать его патронами?

— Но ты же знал, на кого будут работать эти патроны, знал?

— Я не думал, что он сам все разболтает вам. Я хотел с ним договориться, чтобы он сделал одно дело для меня. А он наотрез отказался. Заладил, что ваша собака будет последней у него. А я уже взял аванс в таксопарке, и не только взял, но и потратил. Но дело повел не очень чисто, в случае чего они могут меня… что мне было делать?

Профессор всего лишь смотрел на него. Сеанс гипноза продолжался. Денис понял, что ему внушают — он абсолютно беззащитен. Его состояние хуже чем у человека, оказавшегося в центре незнакомого минного поля. Там, если не двигаться, не взорвешься. Здесь нельзя было не двигаться, то есть отмалчиваться. Бабка, несмотря на бодрственное состояние, не защитник. Ничто не помешает очкастому достать из кармана глушитель с пистолетом, хлопнуть в веснушчатый лоб предприимчивого старшеклассника и выйти через кухню на улицу. Он так и сделает, и даже не забудет поблагодарить Марианну Всеволодовну за отличный чай.