Михаил Попов - Давай поговорим! Клетка. Собака — враг человека

— Москву приехали завоевывать, да?

Задремавший Никита приоткрыл глаза, чтобы увидеть сидевшего напротив мужчину лет пятидесяти. Он улыбался своим воспоминаниям и приглаживал время от времени редкие, но неорганизованные волосы, растущие вокруг лысины. Всем своим видом он демонстрировал, что жизнь для него открытая книга.

Никита отвернулся к окну.

Поезд с решительным грохотом вторгался в столицу. Пролетали мимо платформы электричек и лестничные монстры над ними. Посверкивали сонными еще окнами оклеенные кафелем многоэтажки, покорные автобусы подставляли бок толпящемуся человеческому материалу.

— Как сейчас помню, как сейчас. Шейсят шестой. Я молодой, зубастый, пятерошный аттестат в кармане. Планы — наполеоновские. Уж мне только въехать в первопрестольную, уж я найду себе применение. И поначалу все вроде шло по плану: и в МИСИ с ходу поступил, и друзей-товарищей вроде бы обрел. Девицы-красавицы замелькали, только… — Никита услышал глубокий вздох, но в сторону вздыхающего не посмотрел.

— Да, постепенно, постепенно так стала скукоживаться моя программа. Рерберга из меня не вышло, а жена, да что там жена! И вот мне уже за пятьдесят, половины зубов нет, в почке камень, сын в тюрьме, дочка в детсаду воспитателем, не от большого счастья. А сам я возвращаюсь из командировки. Инспектировал устроение вентиляции на птицефабрике. Самое омерзительное, что я человек ответственный, на хорошем числюсь счету, будь он неладен. Вот так-то, молодой человек.

Так ничего и не сказав в ответ на эти слова, Никита забросил на плечо синюю сумку и покинул купе.

Тамбур был забит тюками с грязным бельем. Здоровенный парень явно мешал проводнику, но тот, внимательно присмотревшись к его спине, решил не высказывать вслух свое мнение по этому поводу.

Вагон Никита покинул первым. И сразу направился в метро. Купил в кассе несколько телефонных жетонов, отыскал исправный аппарат, снял трубку и произнес следующий текст:

— Здравствуйте, я от Сажи. Са-жи. С ним все в порядке. Нужен Савелий Никитич Воронин. Ученый. Шестьдесят шесть или больше. Адрес и телефон. Через полчаса?

После этого Никита трубку повесил и отправился гулять. Через тридцать минут вернулся к тому же аппарату. Позвонил. Записал то, что услышал. Не делая никакого перерыва, опять раскрутил диск.

— Пригласите, пожалуйста, Савелия Никитича Воронина, — сказал он в трубку. Приятный женский голос ответил ему, что Савелий Никитич за границей, уехал читать лекции. Когда вернется? Не раньше, чем через полтора месяца. Даже по непроницаемому лицу Никиты было заметно, что он расстроился. Прижавшись спиной к мраморной стене, он задумался. Он составлял новый план действий взамен того, с которым прибыл на Казанский вокзал.

— Девушка, — обратился он к первой проходившей мимо, — вы не поможете мне?

Девушка слегка испугалась, но в помощи не отказала. Еще раз набрала номер телефона воронинской квартиры.

— Ну, что? Уехал на полтора месяца?

— Да, так и сказали.

— Спасибо.

После этого Никита не пошел к кассам за билетом до Калинова. Смешался с густой рыночной толпой, заполнившей площадь между Ленинградским и Ярославским вокзалами. Медленно бродил, поглядывая по сторонам. Бабки, торгующие сигаретами, некрасивые девицы, торгующие цветами, равно как и молодые ребята у лотков с видеокассетами и продажной литературой его не заинтересовали. Может быть, его целью сделались сумки, портфели и карманы спешащих во всех направлениях граждан? И это — нет. Только услышав откуда-то из угла площади бодрый хрипловатый голос:

Никита встрепенулся, насколько, конечно, это было возможно при каменном облике. Не торопясь приблизился он к месту наперсточного развлечения.

Кусок оргалита лежал прямо на асфальте, три перевернутых стакана носились по нему с шершавым звуком, путая внимание собравшихся. Руководил стаканами сидящий на корточках парнишка. Он гонял из угла в угол рта сигарету и нес какую-ту рифмованную чушь.

На дворе стояли времена, когда азартные игры были выпущены из подполья и начали обосновываться под шикарными крышами разного рода казино. Прямолинейный уличный бандитизм под видом наперсточничества стал хиреть. Только та часть братвы, что не умела найти себя в бандитизме цивилизованном, не способная упрятать лихую душу под крахмальную манишку и бабочку, продолжала оглашать привокзальные площади и другие места массового идиотизма своими доморощенными призывами. Интересно, что у них всегда находилась клиентура. Этому есть несколько объяснений. Во-первых, не все азартные люди обладают деньгами достаточными для того, чтобы проигрываться именно в роскошных заведениях: они предпочитают, чтобы их обманывали прямо посреди заплеванного асфальта, зато на небольшие суммы. А во-вторых, уже пора выяснить, чем заинтересовался Никита.