Кирилл Павлов - Импортный свидетель [Сборник]

Но прибывший корреспондент его раздражал. Нестеров к тому же был чрезвычайно занят, и интервью не получилось. Следователь попросил журналиста позвонить ему завтра, но завтра, то есть уже сегодня (Нестеров посмотрел на часы), наступило, и получается, что он подвел корреспондента. Утром придется звонить в редакцию уже из другой республики и извиняться.

…Однажды утром среди прочих писем начальнику следственной части Прокуратуры Союза было доложено и такое, которое требовало немедленной реакции. Это письмо было, во-первых, основанием для возбуждения уголовного дела, а во-вторых, свидетельствовало (если, конечно, все, что в нем изложено, правда) о невиновности некоего осужденного Давиджанова. Это было письмо его матери. Для проверки затребовали дело, из которого явствовало, что оно «состряпано» с грубейшими нарушениями уголовно-процессуальных норм.

Генеральный прокурор принес протест в Президиум Верховного суда республики, и протест этот был удовлетворен.

Приговор городского суда, слушавшего дело в первой инстанции, был отменен, дело Давиджанова было передано для проведения дополнительных следственных действий следователю по особо важным делам старшему советнику юстиции Николаю Константиновичу Нестерову…

Покоясь в самолетном кресле и думая о том, где бы раздобыть восьмилетней дочери пластиковый пропоролоненный комбинезон к наступающим в Москве холодам и слякоти, Нестеров пытался то дремать, то смотреть в темный иллюминатор, за которым зияла черная бездна. Где-то, очень далеко, вдруг блеснула острая шпага последнего закатного солнечного луча. Самолет провалился в ночь.

Нестеров не открывал глаз до самого приземления. Сквозь сон он почувствовал легкий толчок — долетели, но глаз не открыл: по опыту знал, еще не время, пока подгонят трап, да пока то да се. Возле самого трапа за! плакала оступившаяся спросонья маленькая девочка; кто-то, видимо мать, утешал ее. Моросящий дождь поливал цветными искрами серебряную одежду самолета. Нестеров стряхнул дремоту. Две лаковые черные «Волги» с работающими стеклоочистителями стояли возле трапа. На их почти зеркальной мокрой поверхности отражалось своими цветными огнями стандартное здание аэропорта. Оно показалось Нестерову крошечным и далеким, как если бы он смотрел на него в бинокль наоборот. Открылись дверцы машины. Нестеров подхватил все еще плачущую девочку, жестом указал ее матери на открывшуюся дверцу. Машины тронулись. Возле здания аэропорта одна из них приостановилась и высадила смеющуюся девочку и ее мать, довольную тем, что не надо было шлепать с ребенком под дождем. Потом эта «Волга» быстро догнала первую и обе они устремились в город.

— Я смотрю, ты все такой же альтруист, — вдруг сказал некто, сидевший на переднем сиденье.

Нестеров вздрогнул. Этот голос делал его на восемь лет моложе. Сомнений быть не могло. На переднем сиденье сидел громадного роста человек, когда-то, очень давно, знакомый и близкий. Полковник милиции.

— Заместитель министра внутренних дел республики Медведев.

— Иди ты!! — Нестеров полез обнимать громилу, а так как Медведев ему так же рьяно стал отвечать на уместные среди друзей во всякое время и во всяком месте приветствия, «Волга» чуть-чуть не вышла из-под контроля дюжего водителя, тоже показавшегося Нестерову знакомым, и сделала на мокрой пустынной улице несколько кренделей.

Трехместный «люкс» гостиницы был немедленно превращен в штаб работы по материалам следствия. И в этом штабе шла работа, отдавались команды, допрашивались свидетели, давались указания, устраивались разносы. Медведев достал из кейса материалы дела, в которых содержались результаты проверок данных письма учительницы. Нестеров решил, что хорошо сделал, что чуть поспал в самолете, потому что ему не терпелось ознакомиться с этими материалами.

Попросив пригласить завтра утром в гостиницу учительницу Давиджанову, Нестеров углубился в чтение.

Генеральному прокурору СССР

Уважаемый товарищ прокурор!

Я не имею возможности обратиться к местным властям по причинам, о которых речь пойдет ниже, поэтому прошу вас прочитать это мое письмо и принять по нему меры по закону и по справедливости.

Прежде всего я хочу, чтобы вы знали, что я заслуженная учительница республики, я воспитала за тридцать лет работы в школе многие десятки и сотни человек советских специалистов, которые трудятся на благо нашей великой Родины во всех уголках нашей страны.