Кирилл Павлов - Импортный свидетель [Сборник]

Это произошло сразу после моего отпуска. Трудовой год, по-моему, начинался удачно… За окном привычно шумел тополь…

Человек привыкает ко всему. Я, например, когда работал еще в Москве, привык к тому, что под моими окнами ежедневно проносились, скрежетали тормозами тысячи машин. А сколько людей! А полсотни магазинов на одном только Кузнецком мосту! А бесконечные кафе поблизости, учреждения, Политехнический музей, выставочные залы… Город бурлил. Это казалось естественным и неотъемлемым.

Здесь, в районе, я привык к тишине. Каждый звук, каждый предмет имел для меня свой особый голос. Вот скрипнула дверь Ямочкина — это он в творческих следовательских муках вышел размяться по коридору. Вот секретарь Таня возится с кипятильником — скоро будет чай. Стучит пишущая машинка в кабинете помощника Катерины Степановны. Звонит телефон у старшего следователя Скворцова…

Но на этот раз в такой вот привычной обстановке мне послышался с улицы чужой, посторонний звук. Я выглянул в окно и не поверил своим глазам: огромный тополь, столько времени простоявший на этом месте, родной уже, можно сказать, тополь шумел, прося помощи. А двое людей, наладив бензопилу «Дружба», касались уже его серовато-зеленоватой кожи.

Секунда промедления — и дереву смерть. Я что было мочи заорал. Меня услышали. Пилу выключили. Один из рабочих подошел к окну.

— А нам товарищ Репников дал такую команду — киоск здесь будет со свежими газетами.

— Кто такой?

— Начальник.

— Прекратите пилить.

Я вернулся и позвонил в исполком.

— Алло… — К телефону подошел недавно «обиженный» на меня за автобус замзавотделом.

— Здравствуйте, товарищ Почтенный, кто такой Репников? — без предисловий спросил я.

— Мой подчиненный, — спокойно ответил зам, — а что случилось?

— Кто ему позволил уничтожать дерево?

— Какое дерево? — оживился замзавотделом. — Никаких деревьев он, насколько мне известно, не уничтожает, а, наоборот, состоит членом Общества охраны природы.

— Он, что же, не поставил вас в известность о том, что громадный тополь перед моими окнами уже пилят?

Наступила пауза.

— А-а-а, тополь, — наконец сказал Почтенный, — так ведь там, возле вас, планируется газетный киоск — о гражданах надо заботиться, — ухмыльнулся замзавотделом, — и вы, товарищ прокурор, всегда теперь будете при свежей прессе. Улочка узенькая, понимаете, под тополем киоск не поместится, дальше, на проезжей части, канализационные люки. Больше его поставить некуда. Посмотрите, если интересуетесь, сами. Это решение вполне законно, — перешел он на серьезный тон, — и прошу вас, не вмешивайтесь в дела исполкома, товарищ прокурор. Вдобавок этот тополь болен и подлежит уничтожению. На дрова.

— А документы есть о том, что он болен? — спросил я больше по привычке, чем потому, что я такой, бюрократ.

— Есть документы, есть, — с готовностью доложил Почтенный. — Можете зайти посмотреть завтра.

— Очень хорошо, что есть документы, сегодня тополь будет стоять на месте.

— Да нет, товарищ прокурор, на этот раз, уж извините, это наша компетенция.

Я и сам знал, что это не моя компетенция, поэтому положил трубку.

— Ну как? — подошел к окну один из рабочих.

— А никак, идите доложите своему начальнику, что прокурор — бюрократ и, пока не получит документов, не увидит их, не проверит, пилить дерево не разрешит. Ну, сами знаете, что сказать.

Рабочие ушли, а я позвонил Пончикову — ответственному секретарю нашей районной газеты с просьбой выступить на тему охраны природы, упомянув факт, свидетелем которого только что был сам.

— Кстати, у меня был Раскольников, лесничий, принес отличный материал, подправишь — напечатаешь.

Но этим проблема тополя не исчерпалась. Мне позвонили из райкома:

— Товарищ Нестеров, мы вас уже год знаем как принципиального коммуниста, который попусту не растрачивает свое оружие прокурора, а сейчас нам стало известно, что вы контролируете действия исполкома, и даже такие мелочи, как зеленые насаждения, я уж не говорю, что вы однажды не по-товарищески обошлись с товарищем Почтенным.

— Я не контролирую действия исполкома, а осуществляю надзор за законностью этих действий, — ответил я, оставив без внимания упоминание о замзавотделом, — И кроме закона у меня есть еще собственный моральный кодекс. Между прочим, в любом подзаконном акте, и в том числе в решении исполкома, должна быть основа — гуманность.

В трубке помолчали, а я возликовал: тополь будет стоять.