Владимир Смирнов - Граф в законе. Изгой. Предсказание

— Не буду, не буду спешить. Спасибо, — завершил разговор Сергей. Он встал из-за стола, сложил журналы.

— Можно, я «Вестник» возьму на время?

— Конечно…

— Еще одна просьба…

— Понимаю, понимаю, — опередил его Алябин. — Никому ничего не скажу… Да и говорить-то об этом я не решусь, если бы даже очень захотелось…

По дороге домой Сергей несколько раз пытался дозвониться Потапычу — телефон все время отвечал короткими гудками. Наконец, удалось пробиться. Потапыч слушал его внимательно, но в каждую паузу возбужденно вторгался: «Ну я ж говорил…», а на просьбу Сергея узнать, есть ли в издательстве «Вестника» оригинал статьи, подписанный академиком, ответил радостным вскриком: «Сделаем!», точно получил долгожданное разрешение на арест Климова.

Было уже темно. Старые, знакомые с детства и всегда почему-то сонные липы преданно жались к домашнему теплу освещенных окон. Из квартиры Климовых тоже пробивался сквозь их листву огромный вытянутый прямоугольник света, он падал на чахлый кустарник, сгрудившийся возле стены, на бугристую асфальтовую дорожку и самодельный стол с четырьмя вечными доминошниками.

Сергея охватило щемящее чувство одиночества. Вспомнилась та девушка, что встретилась в вагоне электрички, своенравная, непонятная, совсем не похожая на других, но удивительно близкая и желанная. Впервые с горечью ощутил он, как вынужденно и обреченно идет в свою пустынную неухоженную квартиру, как не хочется ужинать одному.

Он ступил на цементный порожек у входа, и тут что-то глухо загрохотало вверху, над козырьком подъезда. Поднял голову, но не увидел, а скорее почувствовал большое, темное, летящее вниз… Едва успел отклонить голову, как жаркая боль впилась в левое плечо, зажгла все тело… Яркая молния, вспыхнувшая перед глазами, ослепила его. Под тяжестью нестерпимо палящего жара сгибались колени, но он держался за ручку открытой двери, мучительно напрягаясь, стоял, боялся упасть…

Кто-то обхватил его за талию. Издалека донеслись голоса:

— Булыжник свалили на него…

— Ты как, идти можешь?..

— Это Ильин из четвертой квартиры…

— Бегите, надо поймать…

Он хотел сказать им… Но ватные губы не повиновались, гортань сковала цепкая судорога… На какое-то мгновение всколыхнулась злость, свирепая, лютая, она помогла ему распрямиться, выкрикнуть:

— Не выпускайте… никого… телефон…

Его несли по лестнице, а он всем телом, как открытой раной, чувствовал неловкие прикосновения рук. Сжимал зубы, чтобы не застонать, не выдать своей слабости…

Дверь квартиры Климовых отворилась, показалось встревоженное лицо Глафиры Николаевны. Увидев Сергея, она громко ахнула:

— Что случилось? Несите его сюда…

— Телефон… — прошептал он.

Сергея положили на диван в гостиной. Возле него встревоженно засуетилась Глафира Николаевна.

— Боже мой. Боже мой! Вы заболели?.. Как же это… Врача вызвать?..

— Телефон… — упрямо повторил Сергей.

Обеспокоенная старушка, взволнованно моргая, чтобы сдержать вскипающие слезы, принесла из прихожей телефонный аппарат, расправляя за собой длинный свившийся провод.

— Какой номер?.. Давайте наберу.

— Сам…

Непослушным дрожащим пальцем Сергей начал крутить диск.

— Потапыч?

— Кто говорит?

— Ильин…

— Не узнаю тебя…

Тогда Сергей глубоко вздохнул и, выдыхая, стал выбрасывать отдельные слова:

— Я… в квартире… академика Климова…

Силы оставили его. От боли прерывалось дыхание, не хватало воздуха. Трубка скользнула по ладони, упала на грудь. Ее подхватил один из доминошников, губастый, усатый.

— Счас все скажу… Значит, такое дело…

Его голос уплывал все дальше и дальше… Тяжелая, горячая волна медленно, хищно поглощала Сергея, затягивая в черную глубину. Сквозь ее вязкую зыбь иногда пробивались обрывки приглушенных голосов. Один из них, мягкий и бархатистый, словно вынес его из мрачной темноты, и на какие-то доли секунды в призрачном желто-розовом свете возникла и растаяла та девушка с большими, ликующими глазами… «Надо позвонить…» — механически повторил он, снова погружаясь в небытие.

Потом сквозь щелки приоткрывшихся глаз увидел солнце в пелене облаков. Хотел привстать, но не смог оторвать от подушки чугунное левое плечо.

Рядом сидел Потапыч.

— Что со мной? — спросил Сергей, ощущая затвердевшие сухие губы. Он чуть приподнял левую руку и тут же опустил ее: тупая боль, охватившая плечо, заставила его отказаться от дальнейших попыток.