Владимир Смирнов - Граф в законе. Изгой. Предсказание

— Даже мне. Я только могу определить, когда наступит смерть… Хотите подтверждение?

Он вытянул из кармана сложенный вдвое листок бумаги.

— Три месяца я провел в омской тюрьме. А позже, когда меня переслали в Вятку, получил из Омска письмо от одного очень хорошего врача… Прочитайте.

Отстранив протянутую Мишкину руку, Стив сам взял пожелтевший листок, начал читать вслух:

«Уважаемый Илья!

Ваши предсказания сбылись с фантастической точностью. Все трое умерли в те самые дни и часы, которые вы им определили! Простите, тогда я не поверил вашим словам… Но сейчас чувствую себя безмерно виноватым. Простите!

Вы уникум! Вы находка для медицины! Не скрывайте своих удивительных возможностей, они могут принести огромную пользу людям… Восхищаюсь Вами

В. Самойлов ».

Мишка, приблизившись к Стиву, шепнул громко, заговорщически:

— Он пророкоубийца!

— Вернее — пророкомученик, — спокойно возразил Илья. — Для меня эти знания — адские муки.

— Бедный Илья-пророк, бедный великомученик!

— Заткнись, Мишка! — вконец разозлился Стив, угрюмо и сосредоточенно разглядывая письмо тюремного врача. Но Мишка уже не мог сидеть спокойно, не мог молчать. Все в нем ожило — от лихорадочно заблестевших глаз до подрагивающих кончиков пальцев.

— Скажи… — схватил он Илью за рукав. — А здесь, в ресторане, ты можешь поставить свой смертельный диагноз?

— Могу. Но зачем? Предсказывать смерть — это хуже, чем сама смерть.

— И все-таки сделай милость, глянь в зал.

— Ты тоже этого хочешь? — спросил Илья у Стива. Тот быстро кивнул в ответ.

Илья напряженным взглядом медленно обвел всех сидящих в ресторанном зале.

— Эти долго еще будут здравствовать… Минуточку…

Он замер, напрягая не только глаза. Весь он, казалось, прицелился: в противоположном углу сидела немолодая пара. Она, признательно и счастливо улыбаясь своему спутнику, нежно прижимала к груди букетик из трех роз, а он говорил, говорил ей что-то, видно, ласковое и приятное…

Мишка с нагловатой недоверчивостью, словно ожидая посрамления объявившегося пророка, а Стив — настороженно-серьезно следили, как поднялся Илья из-за стола, прошел по залу, чуть задержался возле женщины с букетиком роз, вернулся на свое место…

— Ну, и что ты увидел? — злорадно поинтересовался Мишка.

Илья молчал. Добавил в свой бокал минеральной воды. Отпил немножко. Стал разглядывать, как взлетают и лопаются пузырьки.

— Ну!..

Илья отодвинул бокал в сторону, начал говорить медленно, точно осмысливая каждое слово:

— Сейчас вы мне поверите… Я и не думал, что встречу здесь такое… Это как нарочно… Трагедия и везение…

— Ну говори ж ты, черт возьми! — не выдержал Мишка.

— Видите ту женщину? — невозмутимо продолжил Илья. — Сильная женщина… Очень сильная… Мужественно держится… Но через час будет мертва.

Мишка не выдержал очередной долгой паузы, взорвался:

— Врешь ты все!

Презрительно глянув на него, Илья сморщился, как от фальшивой ноты, продолжил для Стива:

— Можете засечь время. Через десять — пятнадцать минут первый сердечный приступ…

Мишка снял с руки часы, положил их перед собой. На самодовольном лице его застыло вялое ожидание. Со снисходительной уверенностью победителя он вступал в тревожно-азартную игру. Стив резко поднял рюмку с водкой, выпил.

Ресторанный зал жил своей беспечно-оживленной жизнью. Пьяные выкрики, взрывы смеха, мелькающие, как тени, официанты и плавно льющаяся откуда-то сверху музыка. Лишь за их столиком воцарилось траурное молчание. И в этом молчании таилось что-то преступное…

Все произошло поразительно просто. Женщина неестественно выпрямилась, наклонилась чуть в сторону и опрокинулась вместе со стулом на пышный ковер, судорожно сжимая в руке букетик роз. Склонившись над ней, мужчина что-то зашептал, потом отчаянно заорал:

— Врача! Скорей врача!.. Скорей…

Мишка выдавил хрипло:

— Прошло двенадцать минут.

Щеки его побелели, на лбу выступил пот. Стив быстро наполнил рюмку, выпил.

Официанты торопливо подняли, вынесли из зала женщину. Безжизненно висела рука с зажатым букетиком роз.

— Зачем принудили меня? Не надо было… — Голос Ильи звучал так, будто он не предсказал, а сам по собственной злой воле разыграл этот маленький трагический спектакль. — Сейчас я чувствую себя палачом, держащим окровавленный топор.

Стив снова выпил. Понуро опустив голову, сказал в пустую рюмку:

— А я тебе не поверил. Надо же… — Выпил еще. Подумал горестно о чем-то. Потом, будто решившись, спросил: — А ты можешь определить время моей… кончины?