Владимир Колычев: Волчица нежная моя

– Ну почему же не знаю? Госпожа Ирма Ланген.

– И как с ней связаться? – без всякой надежды на результативный ответ спросил следователь.

Гордеев развел руками, подтвердив его догадку.

На самом же деле он знал, кому принадлежала офшорная компания. Мать его двоюродной сестры была родом из поволжских немцев, и он воспользовался этим в свою пользу. Он уговорил сестру слегка видоизменить имя и взять девичью фамилию матери. Ирина была инвалидом детства; пораженная церебральным параличом, она передвигалась на своих двоих с огромным трудом; ни мужа у нее, ни детей. Отец ушел из семьи почти сразу после того, как с ней произошло несчастье, мать умерла пять-шесть лет назад, Ирина осталась в полном одиночестве, и неизвестно, как бы она сейчас жила, если бы не Гордеев.

Он должен был расположить к себе сестру, поэтому не скупился на нее. Она хотела жить в лесу – пожалуйста, он приобрел участок в чудесном месте неподалеку от живописной деревушки на берегу реки. Ира мечтала о деревянном доме, он заказал отличный проект из клееного бруса, оплатил, вывел «под ключ», обставил, нанял женщину, которая должна была работать по дому и ухаживать за ней, назначил содержание. Владелица его бизнеса должна была жить в хороших условиях и ни в чем не нуждаться, и главное, никто не должен был знать, как ее найти.

– А она вообще существует, эта Ирма Ланген? – спросил Сотников.

– Существует, – без тени сомнения в голосе отозвался Гордеев.

– Но связаться вы с ней не можете?

– Не могу.

– А если она умрет, как вы об этом узнаете?

– Если она умрет, компания «Билдхауз» перейдет к ее наследникам, и они уже будут решать, кто будет управлять «Первым стройтрестом».

– А если она уже умерла?

– Вряд ли. Имущественных претензий мне никто не предъявлял.

– А если наследники госпожи Ланген не знают о существовании компании «Билдхауз»? Если эта компания фактически перешла в собственность государства… Вопрос, какого государства… Мне почему-то кажется, что гражданка Ланген проживает в России… – вкрадчиво глядя на собеседника, в раздумье проговорил Сотников. – Возможно, это кто-то из ваших родственников… Или вы воспользовались чьим-то паспортом… При желании все можно выяснить… Возможно, Ирины Ланген и в живых-то нет…

– Дерзайте.

– А вам это нужно?

– Где-то я это уже слышал! – Гордеев скривил губы в неприязненной усмешке, с осуждением глядя на Сотникова.

Именно после этого вопроса зашел разговор о взятке, и он уже знает, к чему это привело. А сейчас этот вопрос внес ясность в их отношения со следствием. У Сотникова были доказательства его виновности, но уголовное дело он заводить не торопился. Он прощупывал Гордеева, выяснял, сколько денег подозреваемый готов заплатить за свою свободу. Логика проста – если он согласился отдать двести тысяч, значит, его можно раскрутить и на миллион; именно это сейчас и происходило.

– Да, мы с вами говорили о Долгопольском спиртоводочном заводе, – кивнул Сотников. – А сейчас речь идет о вашей компании.

– Да, я бы хотел об этом поговорить… С прокурором, – выдержав паузу, с чувством, близким к злорадству, сказал Гордеев.

– Обязательно, – неискренне, под принуждением улыбнулся следователь.

Не хотел он доводить дело до встречи с прокурором или судьей, он собирался прекратить его на предварительном этапе – за соответствующее, разумеется, вознаграждение. И Гордеев уже нисколько не сомневался в его намерениях.

– Я арестован? – спросил он, подняв скованные руки.

– Пока нет.

– Тогда почему на мне наручники?.. Если я в чем-то виновен, предъявляйте мне обвинение, определяйте меру пресечения – через суд, как это сейчас принято… Давайте, давайте!.. И еще я должен позвонить адвокату!..

– Михаил Викторович, не надо гнать лошадей! – Сотников широко улыбался, пытаясь скрыть свое замешательство.

А Гордеев и не думал останавливаться. Враг морально подавлен, путь к свободе открыт, и нет нужды сдерживать лошадей.

Он не ошибся, Сотников действительно собирался раскрутить его – и на деньги, и, возможно, на собственность. И первый транш, который изъяли по липовому протоколу с участием подставных понятых, он уже положил в свой карман…

– Снимите наручники! – Гордеев вознес руки над головой и с размаху опустил их на стол.

Сотников не устоял перед столь решительным натиском: он и наручники снял, и его отпустил – без подписки о невыезде. Деньги он оставил себе как взятку за должностное бездействие, но можно ли ему доверять – вот в чем вопрос. Отступится ли он от своей жертвы?.. Сотников работал не один, а в группе, и не понятно – позволят ли ему его сообщники оставить Гордеева в покое?..