Александр Щелоков - Переворот [сборник]

— Я же не генерал, чтобы каждый год хату менять.

— Ладно, давай без выпадов. Еду.

Они встретились в той же комнате, где Штанько недавно принимал заказчика, назвавшегося Алексеем Михайловичем Ремезовым. Полковнику потребовалось ровно два дня, чтобы установить: его гостем был начальник личной охраны банкира Васинского Арнольд Шапиро — спецназовец и афганец с боевым опытом. Фирма, что и говорить, солидная. Ей средств на оплату заказа хватит. Это главное.

Визит Крымова несколько встревожил полковника: не пронюхали чего-то в президентской охране? Но первые же фразы Крымова успокоили.

— Ты, Вася, мужик занятой, верно?

Штанько качнул головой, подтверждая.

— Есть дела.

— И я к тебе по делу. Надо бы дырку просверлить, ты в этом мастер.

Штанько вздохнул с облегчением, ощутив, что с плеч свалился свинцовый груз. Конкурирующая фирма искала его услуг. Это всегда пожалуйста. Отказывать нет причин.

— Материал? — спросил полковник. — В чем и когда нужна дырка?

— Ты его знаешь.

Крымов вынул блокнот, достал оттуда фотографию. Положил на стол.

Штанько удивленно вскинул брови.

— Это же…

Крымов положил палец поперек губ. Штанько понимающе кивнул.

— Так ты согласен?

— Почему нет? — Штанько ерничал. — Нам, краснодеревщикам, что буфет сколотить, что старый шкаф сломать… Мы завсегда, абы гроши платили.

— Сколько?

— Сперва несколько вопросов. Как должно выглядеть происшествие: несчастный случай, дело рук конкурентов, может, внутренняя разборка?

— Последнее. Ты знаешь, объект связан с уголовными авторитетами. И сам к ним относился.

— Понял. Теперь о сроках.

— На все про все — неделя. Не больше.

— Ваша наружка его пасла?

Крымов замялся.

— Тебе-то что?

— Вот те, бабушка, и Юрьев день! Мне что, за неделю выяснять его пристрастия, привычки, маршруты передвижения?

— Ты прав, об этом я не подумал.

— Тогда мне нужно проглядеть материалы.

— Проглядишь.

— Все ясно. Я прошу триста тысяч.

— Сколько?!

— Триста зелеными. Сюда войдет цена оружия, экипировки и, конечно, самой работы.

— Забито, — сказал Крымов, не сумев скрыть удовлетворения. Он боялся, что Штанько заломит куда большую цену.

Крымов встал.

— Теперь еще, — остановил его Штанько. — Никаких финтов, мой генерал. Я краснодеревщик, работаю чисто. Всегда со страховкой. Если со мной после работы что-то случится, заказчикам не поздоровится. Береги меня, мой генерал.

— Вася! — Крымов картинно развел руками. — Видит бог, с тобой я играю честно.

— Мое дело предупредить.

— Считай, ты это сделал. А теперь верни фотографию… Отсчет времени жизни Резо Иосифовича Шарадзенишвили пошел с минуты, когда твердый листок фотобумаги вернулся в блокнот Крымова.

После потери главной своей колонии — России Великая Грузия утратила имперский статус и стала жить свободой и воспоминаниями о русском хлебе с маслом. Именно в это время Георгий Пагава из кахетинского городка Сагареджо, который не на каждой карте найдешь, открыл в Москве шикарный ресторан «Табака» и сразу стал считаться «новым русским». Конечно, злые языки болтали, что и ресторан-то принадлежит не Пагаве, и денег у того, кроме грузинских купонов, не было, что дело фактически финансировал другой «новый русский», Резо Шарадзенишвили, но Георгий Пагава опровергал сплетни.

— Кланус, — говорил он. — Бладь буду, хозяин здэс я. Резо мой друг, мой рэсторан лубит и суда ездит, да. Часто ездит. А хозяин — я.

Достоверно известно одно; название ресторану выбрал сам Пагава. Родилось оно в творческих муках поиска.

— Как зват будэм? — спросил Пагава своего приятеля, знатока русского языка из тбилисского района Сабуртало Гуревича- Кобалию.

— Жар-птица, — предложил тот. — Это звучит красиво и очень по-русски.

— Жарэный птис? — усомнился Пагава. — Это плохо. На-вэрно, лутше «Жареный куриц».

— Тогда уж «Цыпленок табака», — подсказал знаток грузинской кухни Гуревич-Кобалия.

— Ва! — согласился Пагава. — «Табака» — это замэчателно!

Ресторан Пагавы с морем грузинских вин московского розлива, дагестанского коньяка с этикетками грузинского «Самтреста» и цыплятами табака из подмосковного совхоза «Птичное» стал излюбленным местом тусовки черноусых крутых парней, носивших как форму длинные черные пиджаки, и их боссов, щеголявших в бордовых пиджаках с золотыми пуговицами. Над этой армией полууголовной и уголовной вольницы глыбой возвышался Резо Шарадзенишвили, босс боссов московской Грузии.