Александр Щелоков - Переворот [сборник]

Как любой вороватый самодур, Хрычер вынашивал мстительные планы в отношении Жарова. Мешало скорой и праведной расправе с блудным газетчиком то, что он уже отслужил в армии, и не в силах министра было призвать его в строй, чтобы там отдать в руки лихого прапорщика, сломать, стереть в порошок.

Тима Жаров брился новенькой бритвой «Браун» с двойной сеткой и не знал, что именно в этот момент министр, разъяренный его статьей в утренней газете, говорил по телефону с Лыковым. Министр выговаривал начальнику разведки:

— Нас помоями поливают, а ты сложил руки и посиживаешь.

— Почему посиживаю? Я готовлюсь подать в суд…

— Другое нужно, другое, Лыков. У тебя целая куча дармоедов в управлении и в академии. Их учат, учат, а куда потом девать, даже я не знаю. Вот и заставь кого-то поработать. В порядке учебной практики…

Лыков был искушен в подобных разговорах и министру возражал редко. Он знал — любое сопротивление разозлит Хрычева, он перейдет на мат и упреков придется выслушать в два раза больше. Поэтому, дождавшись паузы, сразу задал вопрос:

— Что прикажете сделать?

Слово «прикажете» он вставил в фразу совершенно сознательно. В случае чего можно будет сказать: мне приказал министр.

— Прицепи этому писаке «хвост». Пусть вцепятся в задницу и держат днем и ночью. И все на учет. Абсолютно все. С кем встречается, как проводит время. Особое внимание на контакты с военными. Надо выяснить его источники информации. Кто из наших под нас копает? Фотографии. Адреса — все! Пусть обратят внимание на женщин. С кем и где встречается. Когда. Если сумеете, сделайте фотографии с голым задом. Короче, собери какой можно компромат. Соберешь, мы этого Жарова без суда по стенке размажем.

— Не смогу, — сказал Лыков после раздумья.

— Почему?! — в голосе Хрычева звучали злость и растерянность одновременно.

— Слежка за гражданами в стране — не наше дело. Если что-то соскользнет, грянет грандиозный скандал.

— Уже соскользнуло! — Хрычев ко всему и выругался. — Уже скандал. Впрочем, ладно. Я понял. Собрать компромат, не засыпавшись, твоя разведка не может.

— Так точно.

— А ты собери! И так, чтобы не поскользнуться. Это приказ, понял?

В кабинет генерала Дружкова вошла молодая женщина. Подошла к столу, мило улыбнулась. Она была высокого роста, со стройными ногами, узкой талией и красивой высокой грудью. Строгое темно-вишневое платье из дорогой шерсти облегало фигуру, прекрасно подчеркивая ее достоинства. Светлые волосы с легким золотистым отливом с удивительной контрастностью подчеркивали красивость карих глаз под черными стрелками бровей. Проходя мимо таких женщин, мужчины обязательно оглядываются и провожают их взглядами. И каждый втайне сожалеет, что не может пойти рядом, повести ее за собой.

— Садись, Маргаритка, — предложил Дружков. Он встал и подвинул ей стул. Выждав, когда гостья сядет, опустился в кресло, взял бутылку «Кока-колы» и золоченой открывалкой отщелкнул пробку. Налил в высокий стакан кофейную пенящуюся жидкость.

— Спиртного не предлагаю, — сказал генерал игриво и придвинул к гостье стакан. — Охлаждайся. Сегодня не в меру жарко.

Она протянула руку с тонкими изящными пальцами. Ногти ее светились нежно-розовым перламутровым блеском. Взяла стакан, отпила глоток. Поставила на место.

— Ты прекрасно выглядишь, Маргаритка!

— Спасибо, Иван Афанасьевич. Надеюсь, вы пригласили меня не для того, чтобы дарить комплименты?

— А если только для этого?

Он взглянул на нее, стараясь угадать, что она сейчас думает. Но ее темные глаза смотрели спокойно, бесстрастно: ни волнения, ни любопытства.

— Милая девочка, — голос Дружкова звучал спокойно и ласково. — Ты уже обратила внимание, я тебе не поручаю пустячных дел. Как на моем месте сказал бы любой маршал: ты артиллерия резерва верховного главнокомандования.

— Артиллерия резерва вас слушает, — сказала она ровным голосом, но даже не улыбнулась при этом.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он заботливо.

— Я в форме.

Он улыбнулся.

— Я бы сказал иначе: в расцвете своей красоты.

— Это плохо?

— Наоборот, замечательно. В красоте твоя сила.

— Не в уме?

— В красоте и в уме, — поправился генерал. — Этими достоинствами надо будет сбить с ног мужика и заставить его благоговеть перед тобой.

— Мужик серьезный?

— Не только. Ко всему умный, подозрительный, скрытный.

— Цель? — она ставила вопрос по-мужски прямо и тем самым требовала такой же точности в ответе.