Джеймс Чейз: Вопрос времени

Но Джерри мертв! Она вернулась к исходной точке в своей жизни. Двери открылись и закрылись. Нельзя было больше сидеть вот так. Она не могла ждать, ничего не делая, возле старой леди.

Она подумала о Петтерсоне. Ведь он ничего не потерял. Он будет преспокойно ждать смерти старой леди, уверенный в своем будущем. А ведь он думает только о себе. Внезапно в ней проснулась ненависть к этому холеному, ухоженному человеку. Двуличный подлец! Почему только она должна страдать? На этом деле она ничего не приобрела, Бромхид – тоже. Почему же Петтерсон должен уйти с чем-то?

– Шейла? – Миссис Морели-Джонсон позвала ее.

Шейла поднялась и прошла в гостиную.

– Я спускаюсь в ресторан, – сказала старая леди. – Заправьте мне новую ленту. Это положите в футляр и надпишите: "Бетховен: «Аппассионата».

– Конечно.

Миссис Морели-Джонсон посмотрела на Шейлу.

– Чувствуешь себя лучше?

– Да.

– Я рада. – Она положила сухонькую ручку на запястье Шейлы. – Тебе надо хорошо поесть. Я распоряжусь, чтобы тебе доставили превосходный ленч.

– Да.

– Хорошо. Мистер Петтерсон придет в три часа. Я хочу его хорошенько отругать. Он довольно невежлив. – Старая леди сделала несколько неуверенных шагов к двери. – Вы не проводите меня до лифта?

Шейла взглянула на нее, зная, что видит в последний раз. Ей было безмерно жаль ее. Старая, полуслепая женщина была не только превосходной пианисткой, но и очень хорошим человеком ... и добрым... Доброта... До того, как появиться в пентхаузе, Шейла считала, что доброта – это лишь слово в словаре, не больше.

Она проводила старую леди до лифта и передала на попечение служащего. Это был пожилой человек, который был рад сделать что-нибудь для миссис Морели-Джонсон, ибо всегда получал от нее подарки.

Едва дверь лифта закрылась, Шейла быстро вернулась в свою спальню. Открыв шкаф, она вынула два обшарпанных чемодана, принялась поспешно укладываться. Закончив, она бегло осмотрела спальню, проверяя, не забыла ли чего. После этого открыла ящик туалетного столика и вытащила пленку с монологом Кристофера Петтерсона.

Она зашла в свой кабинет, нашла в бюро клейкую бумагу и написала на ней: "Бетховен. «Аппассионата».

Затем вернулась в гостиную. На одной из полочек секции в ряд стояло около тридцати магнитофонных лент, все аккуратно подписанные и пронумерованные. Она раздвинула ряд и поставила коробочку с монологом Петтерсона среди остальных. Затем сняла с магнитофона ленту с музыкой Бетховена и вложила ее в одну из пустых коробочек, не подписанную и не пронумерованную.

Затем вновь вернулась в кабинет. Сев за рабочий стол, она написала короткую записку. Зайдя в свою спальню, она положила записку на пустой туалетный столик и еще раз окинула взглядом комфортабельно обставленную комнату. Затем, пожав плечами, она надела легкий плащ, взяла два чемодана и вышла из пентхауза, оставив свой ключ в замке двери.

В такси, которое везло ее на автобусную станцию, она открыла сумочку и пересчитала деньги. Девяносто пять долларов. Она горько улыбнулась. Когда она приехала в этот город, у нее было только пятьдесят пять... немного же она заработала!

На вокзале она купила билет до Лос-Анджелеса. Водитель помог ей уложить чемоданы в багажное отделение. Автобус был наполовину пустой, и она села на место у окна. Она планировала провести ночь в Лос-Анджелесе, а затем на вокзале купить билет до Сан-Франциско. Она была уверена, что достаточно легко найдет работу в госпитале «Масоник»... Они всегда нуждались в обслуживающем персонале.

Когда она вытащила из сумочки сигареты, рядом с ней на кресло опустился молодой человек.

– Не угостите ли сигаретой? – спросил он, ставя потертую, пыльную сумку между колен.

Она коротко взглянула на него. «Вот и еще один Джерри!» – подумала она. Это был привлекательный юноша с длинными волосами, ниспадавшими на плечи. У него было загорелое лицо со впалыми щеками, словно он плохо питался. Когда он брал сигарету, она увидела, насколько грязные у него руки. От него несло запахом давно не мытого тела.

Они разговорились. Когда он перестал стесняться, то заговорил точь-в-точь, как Джерри: глупо и наивно, как и вся молодежь. О социальном равенстве и тому подобной чепухе. Копия Джерри. Все сломать, но никаких конструктивных предложений.

По мере того как автобус мчал по автостраде, она успокаивалась и думала. Если его хорошенько вымыть и накормить, это все, что он хочет. Может ли она что-то сделать для него? У него добрые глаза.