Николай Леонов - Плата за жизнь

— Петр Николаевич, — негромко сказал Гуров и постучал пальцем по столу.

— Минуточку, — остановил Орлов поднявшихся из-за стола офицеров. — Есть все основания полагать, что бандиты в милиции имеют информатора.

— То бишь среди нас предатель? — сказал полковник Меньшов, высокий сутулый человек, явно не отличающийся здоровьем, потому раздражительный. — Это версия явно полковника Гурова. Надо же как-то оправдать три проваленные операции по захвату. Ведь группы захвата выходили по данным, полученным от самого Гурова, следовательно, данным точным.

— Простите, Александр Иванович, я могу продолжать? — спросил Орлов. — Я убежден, что среди нас нет предателя. Но факт, бандиты о нашей работе информацию получают. Я полагаю, что течет не в нашей лавочке, даже не в министерстве. Течет из группы захвата. Мы побеспокоимся, чтобы дырку залудить. Однако вы должны учитывать, что утечка существует, и в каком месте дыры, мы точно не знаем. Предупреждать вас излишне. Всем спасибо. Гуров, задержитесь.

Когда все вышли, Орлов оглядел Гурова с интересом, даже поднялся из-за стола, прошелся.

— Лева, ты охамел или недоумком прикидываешься? Ты как со старшими разговариваешь?

— Это Паша Усов старший? — Гуров взглянул недоуменно. — Мы с ним годки. Когда в МУРе я имел отдел, то Пашу с ладошки оперативными мудростями кормил.

— То было, и ты забудь. Сейчас Усов начальник отдела, а ты, опер, его хвалишь таким тоном, каким учитель хвалит двоечника, случайно решившего сложную задачу. Лева, тебе пятый десяток, пойми, люди ранимы и обидчивы. Ты их раздражаешь, унижаешь, они не виноваты, что бог дал некоему Гурову больше. Кстати, твоей заслуги в этом тоже нет, так случилось.

— Петр Николаевич…

— Помолчи. Можешь курить, хотя ты никогда разрешения и не спрашиваешь. Ты думаешь, этим офицерам приятно знать, что когда неприятности в верхах, то приглашают не их, как по должности положено. Сейчас я назначил старшим группы тебя, а не полковника Усова. Хотя агентурные данные получил именно Усов. Но я знаю, что ты лучше. А каково это знать Паше? Ты когда-нибудь думал об этом? Все твоя гордость! — Орлов поморщился и, неожиданно резко сменив тон, произнес: — Лева, будь настоящим другом, прими отдел. Я тебя через полгода своим замом сделаю.

— Петр, ну не хочу я быть начальником, — ответил Гуров и посмотрел на друга сочувственно. — Как это мы с тобой не можем понять друг друга, двадцать лет вместе и все стукаем друг об друга, как бильярдные шары. Ты пойми, я киплинговский кот, который гуляет сам по себе. Я больше всего на свете ценю свободу.

— Ох, кот, иди, гуляй. Я тебя понимаю, завидую, в свое время у меня на это сил не хватило, я надел штаны с лампасами. Удачи.

— Не горюй, дружище, я и Станислав всегда с тобой. Гуров секунду постоял, хотел сказать что-то еще, лишь вздохнул и вышел из кабинета, зашел к себе, но полковника Усова, с которым сыщик договорился обменяться информацией, не застал.

— Ушли очень сердитые, — объяснил Крячко. Гуров усмехнулся, позвонил Усову, сказал:

— Господин полковник, извините, меня генерал задержал, разрешите зайти?

— Ты знаешь, где я сижу? — спросил Усов. — Тогда заходи, разрешаю.

— Слушаюсь, господин полковник! — Гуров подмигнул Крячко и вышел в коридор.

Кабинет начальника отдела полковника Усова не многим уступал кабинету Орлова. Гуров вошел, оглянулся и согласно кивнул, мол, все так и должно быть.

— Присаживайся, — сказал Усов. — А ты знаешь, что ты в данном кабинете впервые?

— Вроде так.

— А ты знаешь, как часто старший опер заходит к начальнику отдела? — Усов потер полноватые щеки, словно проверяя, чисто ли выбрит. — По нескольку раз на дню. Но ты из генеральского не вылезаешь, тебе начальник отдела без надобности.

— Окстись, Паша. — Гуров сел на стул. — Сначала Петр мне выволочку устроил, что я непочтителен с руководством, то есть с тобой, теперь ты выступаешь. Я живу тихо, никого не трогаю, чем я сегодня тебя обидел?

— Ты сегодня был такой же, как всегда: Гуров обыкновенный. Хам, который считает, что он сыщик, остальные лишь прохожие. Ты знаешь случай, чтобы опер снисходительно похвалил начальника?

— Я искренне, от всей души, ты действительно большой молодец.

— Ты, естественно, свой тон не слышишь, никто себя не слышит. Разговариваешь ты, как мэтр, как звезда экрана разговаривает с поклонниками.

— У меня нет знакомых звезд, Паша. Допускаю, что тон у меня противный. Но ведь о человеке следует судить не по тону разговора, а по поступкам. Мы знакомы более десяти лет, я был твоим начальником, сейчас ты старше по должности, но никогда, ни раньше, ни сегодня, я тебе ножку не подставлял, гадость не сказал. Пашу я не меньше остальных, а что дружен с генералом, никто не виноват, так жизнь легла.