Владимир Колычев - Под воровскими звездами

– И что теперь делать?

– Уже делаю, – невесело улыбнулся Егор.

Не хотелось ему нюхать парашу, но придется. Вины за ним нет, самое большее, в изоляторе он пробудет двое суток. Братва его «подогреет», все будет путем.

Машина остановилось возле управления УБОП, Егор направился к проходной. Лучше он сам явится к Оголеву, чем его доставят к нему в наручниках, ткнув перед этим носом в землю.

Оголев слегка прибалдел, увидев его. Он-то ждал, когда Егора привезут к нему оскорбленным и униженным, а он пришел к нему весь такой из себя приятный и довольный жизнью.

– Ну, проходи, раз пришел…

Он провел Егора в свой кабинет, показал на стул рядом со знакомой скобой, вмурованной в стену, и достал из ящика стола наручники. Достал и молча положил на стол.

– И зачем пришел? – спросил он, изучающе глядя на Егора.

– Доказать свою невиновность.

– А я тебя в чем-то подозреваю?

– Если я ни в чем не виновен, дверь за свой счет вставишь, – не обращая внимания на вопрос, продолжил Егор.

– Дверь?

– Твои спецы мой дом штурмуют.

– Теперь понятно… Ты должен понимать, что покоя у тебя здесь не будет.

– А ты должен понимать, что ничего противозаконного я не совершил.

– Ну, это как сказать… Ты к Ларисе вчера приходил, – немного смущенно сказал Оголев.

Егор смотрел на него с каменным лицом, но усмехнулся про себя, учуяв слабость собеседника. Лариса жива, с ней ничего пока не случилось, и предъявить Егору нечего, но случиться может, причем в любой момент. Более того, Оголеву приходилось засвечивать перед ним своего человека, а это само по себе ставило мента в неловкое и кое в чем даже зависимое положение.

– Угрожал ей.

– Не угрожал, а предупреждал.

– Если хоть одна волосинка с ее головы упадет… – Оголев сжал кулак перед самым его носом.

Но Егор расценил это как признак бессилия и с невозмутимым видом кивнул:

– Упадет… Ее можно понять, но простить – нет.

– Она сдала человека, который мог тебя убить.

– Я бы мог ее простить, но ее не простит наш закон. Она приговорена.

– Тогда и ты!..

– Давай без угроз! – поморщился Егор. – Не надо меня провоцировать. А у Ларисы есть фора. Искать ее начнут только завтра. У нее еще есть время.

– Она никуда не уедет!

– Здесь она обречена, и от меня уже ничего не зависит. – Егор смотрел на Оголева с сожалением, но при этом беспощадно.

– Ну, это мы еще посмотрим…

– А если наша возьмет? Хочешь рискнуть – пытай свою судьбу, а девчонку зачем подставлять? Она и так настрадалась…

– У нее здесь дом, бизнес. Она могла бы это продать… – начал подполковник, но сам же себя и оборвал.

И Егор ничего не сказал. Он пристально и выжидательно смотрел на мента. Слишком сложный перед ним ставился вопрос, чтобы решить его так просто, без выгоды для себя. Он мог войти в положение Ларисы, даже закрыть на нее глаза, но позволить ей уйти с деньгами, которые могли бы стать частью «общака», – это слишком. Но если ему сделают предложение, от которого он не сможет отказаться…

– Ты должен понять, что я лично в ответе за Ларису! И я пойду на все, чтобы вывести ее из-под удара! Надо будет, надену сейчас на тебя наручники и повезу в область, а по пути ты попытаешься сбежать… Ты меня понимаешь? – Оголев буравил его взглядом, но Егор этого как будто и не замечал.

– Ты меня понимаешь? – повторил подполковник.

– Я все сказал. Завтра начнется охота, кто не спрятался… Продолжать?

– Может, я продолжу? Я с тобой хочу по-хорошему, а ты кочевряжишься тут передо мной! Пойми, Лариса находится под моим личным покровительством, и я на все пойду, чтобы с ней ничего не случилось!

– Пусть уезжает.

– Чтобы уехать, ей нужны деньги. Она должна хорошо устроиться на новом месте.

Егор неторопливо поднес к носу кулак, выдохнул в него носом. Ничего удивительного, если Ларисе придется поделиться и с Оголевым, и с Касатоновым. Возможно, ей для того и дали время, чтобы она расписалась с Каучуком, как только это произошло, так и появился спецназ. Но выяснять Егор ничего не собирался, и поливать ментов сарказмом тоже. Все люди – человеки, все хотят вкусно есть…

В принципе, он мог бы отдать собственность Каучука на растерзание ментам и посмотреть, чем это все закончится. И посмотреть, и проконтролировать, и даже задокументировать, а потом поставить Оголева к стенке – или он слетает с должности, или работает с ним. Но еще рано об этом думать.

– Ты меня слышишь?

Егор снова промолчал, глядя сквозь Оголева.