Ричард Штерн - Башня

Она снова погладила свои плечи и грудь и пришла к заключению, что в рекламе этого масла для ванн что-то есть: кожа казалась ей гладкой, нежной и возбуждающей на ощупь. Она легонько погладила бедра – чем дальше, тем лучше – и сказала вслух:

– Полегче, девочка. Потерпи до Ната. Не слишком распаляйся.

Она вылезла из ванны, вытерлась и слегка надушила шею, грудь и живот, потом натянула легкое длинное белое платье, которое Нат особенно любил, и те туфли на высоких каблуках, которые он подарил, и направилась в гостиную, чтобы включить музыку. Потом решила позвонить на стройку.

Нат сказал в трубку:

- Алло?

Что она ему, собственно, собиралась сказать? »

- Привет! – И глупо добавила: – Я уже дома.

Нат слышал в трубке музыку.

« Шехерезада. Скрипки как раз начинали свою тему. Шехерезада развлекает султана. Чтоб она провалилась! »

– Я это понял.

– Как у тебя дела, милый? Я только...

– Просто фантастически! – Нат снова взглянул через открытые двери на кишевшую народом площадь, поднял руку, устало потер лоб и увидел на ладони сажу.

«Эх, ему не привыкать к строительной грязи, и сколько раз они с Зиб смеялись над его видом, когда он вечером возвращался домой! Но на этот раз это было нечто иное, отличавшееся как ночь от дня, смерть от жизни. Это было... »

Зиб сказала:

– Я хотела... я пыталась следить по телевидению... но но смогла. Это ужасно, да?

– Это не то слово. – Он помолчал. – Ты что-то хотела?

Нерешительность в голосе была нетипична для Зиб.

– Да, собственно, ничего. Я пришла домой и... – Она запнулась. Голос ее звучал все неувереннее, – Ты придешь домой? – Она не могла заставить себя добавить еще одно слово: «вообще».

Нат понимал, что Патти наблюдает за ним, он пытался не замечать ее, но не смог.

– Я тебя кое о чем спросила, милый.

– Но я не знаю, что тебе ответить, – Он бросил трубку.

Зиб еще долго держала свою, потом уронила ее и зарыдала.

Телефон снова зазвенел. Нат подбежал к нему.

Губернатор сказал:

– Осталось только две женщины. Потом начнем отправлять мужчин, всех по очереди.

Он не сказал ничего особенного, но в голосе явно чувствовалось напряжение.

– Хорошо, – ответил Нат. – Я уже говорил с сержантом. Он считает, что люди либо подчиняются, либо бунтуют, и если вспыхнет бунт...

– То он бы взял ближайший ломик и трахнул первого попавшегося по башке, да? – спросил губернатор. Судя по голосу, он был того же мнения.

Верно, – сказал Нат, – Он знает, как это бывает, и ему не впервые. Говорит, если будем рассусоливать... – Он умолк, вспомнив, что говорит с потенциальной жертвой, но потом продолжал, деваться было некуда: – Если будем рассусоливать, – повторил он, – то, по его мнению, никто не выберется из Башни живым. Мне очень жаль, мистер губернатор, но он так считает, и я с ним должен согласиться.

– Не стоит извиняться, молодой человек. Я с ним тоже согласен. Есть какие-нибудь предложения?

– Есть, и даже несколько. – Нат замолчал, чтобы привести в порядок мысли. – Вы могли бы их заранее предупредить, что при первом же признаке неповиновения я дам команду сержанту, и он задержит переправу, пока все снова не выстроятся в очередь. Если в этом кто-то усомнится, то дайте ему трубку и я сам ему это повторю.

– Пока связь будет работать, – добавил губернатор.

– Об этом я тоже думал, – ответил Нат. – Тогда мы тут же перейдем на волну местного радио. Там приготовлен переносной передатчик с микрофоном. Если телефон откажет, переключимся на радио. Там, наверху, есть транзисторный приемник?

– Как раз транслируют рок-н-ролл, – ответил губернатор и добавил: – Значит, договорились.

– Если телефон откажет, – продолжал Нат, – вы никак не сможете связаться с нами. Если начнутся неприятности, просто помашите из окна платком и мне сообщат. Ладно?

С минуту было тихо.

– Ладно, – ответил губернатор. И снова тишина. Потом: – Я вам поражаюсь, молодой человек. Вы проделали фантастическую работу. Мы все вам благодарны. – Пауза. – Я говорю это на случай, если не представится возможность обнять вас лично.

– Сделаем все, что в наших силах, чтобы выручить вас всех, – ответил Нат.

– Я знаю. И благодарю.

Первые сорок этажей Башни уже погрузились во мрак. Постовой Майк Шэннон задумчиво смотрел на дымившуюся громаду и недоверчиво качал головой:

– Ты видишь, Фрэнк? Весь верх этой домины раскалился докрасна!

Так и было. Большинство стекол уже полопалось от жара, наружу валил дым, но и сквозь него в сумерках было прекрасно видно, как здание постепенно раскаляется докрасна, и в беспорядочных завихрениях воздуха, вызванных перегревом, казалось, что оно извивается.