Игорь Атаманенко - Гроссмейстеры афёр

Теперь главная его задача состояла в том, чтобы как можно проще и незаметнее установить, есть ли у клиента деньги. Сделать это надо было так естественно, чтобы потенциальная жертва ничего не заподозрила и даже поблагодарила судьбу за знакомство с таким интересным и привлекательным господином, который, судя по его поведению, располагает огромными связями и возможностями. К тому же он явно богат!

Так клиенты Зильбермана рассуждали до тех пор, пока не оставались без штанов — чаще в переносном, но иногда, когда уж совсем «не шла карта», то и в буквальном смысле слова.

Дальнейшие события развивались по давно разработанному и выверенному на практике сценарию и, в общем-то, были просто делом техники.

Следовало ненавязчивое предложение сыграть партию-другую в очень престижном месте. Разумеется, тот, кому делалось это предложение, не мог отказать своему доброжелателю, как минимум, по двум причинам.

Во-первых, надо было попытаться вернуть проигранные деньги, а во-вторых, разве можно было усомниться в порядочности и отказать такому обаятельному человеку?!

И вот тогда огромные расходы Зильбермана на поддержание имиджа очень состоятельного бездельника — на шикарную одежду, драгоценные аксессуары, бьющий в глаза маникюр, дорогую туалетную воду и на другие сумасбродные траты — окупались с лихвой.

Клиент, заглотав наживку, мчался на телеграф и умолял жену, компаньонов или богатых родственников ещё раз, последний, поверить ему и выслать немедленно сумму с энным количеством нулей. Разумеется, полноправным обладателем полученной суммы он становился лишь на время, требуемое доехать от телеграфа к ломберному столу. После чего он её, сумму, больше никогда не видел. Как, впрочем, и самого искусителя, Зильбермана.

Теперь он, правда, для своих жертв был известен под именем Жюля Перье, реже — Клауса Дрейзеля.

Вскоре Зильберман стал постоянным пассажиром трансатлантических пароходных круизов.

Курсируя между Европой и обеими Америками в каюте «люкс», он намётанным глазом выискивал в толпе праздношатающихся по палубам, барам и кинозалам пассажиров, у которых водились деньги, а значит, было чем поживиться.

Отличный психолог, Густав Зильберман делал ставку на богатых людей, которым было в тягость вынужденное ничегонеделание и которым нечем было занять свой межконтинентальный досуг во время бесконечного и однообразного путешествия.

Через пару дней плавания новизна впечатлений сменялась беспросветной скукой, голубой шатер неба над головой и зеленая морская подушка под ногами начинали раздражать.

Слонявшиеся из угла в угол пассажиры были накалены внутренним напряжением и находились в состоянии взведённой пружины.

Достаточно сказать, что каждый из них постоянно находился начеку, чтобы не сорваться и, не дай бог, не въехать с размаху кулаком в эти глупые и постные физиономии официантов. Или чего хуже: не изорвать зубами эту дурацкую обивку в каютах.

А эта отвратительная вечная качка, ставившая под сомнение эффективность выпивки и как следствие лёгкий флирт, неназойливое ухаживание за дамами…

Зильберман мастерски использовал тоску по развлечениям, терзавшую туповатых и азартных американцев, английских снобов-аристократов и «новых европейцев», разбогатевших после Второй мировой войны на строительных подрядах и биржевых сделках.

Надуть их, обвести вокруг пальца — было для него высшим наслаждением. Надувательство привлекало Густава не только тем, что приносило неплохие доходы, оно давало ни с чем не сравнимое чувство превосходства над жертвой. Любителям охоты понятно это чувство…

Познакомившись и обворожив жертву своими изысканными туалетами, манерами и, конечно же, знанием множества языков, Зильберман-Дрейзель или Зильберман-Перье — в зависимости от национальной принадлежности «тельца на заклание» — приглашал его провести пару незабываемых часов в только ему одному известном месте — ресторане для избранных…

«Как? — удивлялся кандидат на раздевание. — Неужели на этой океанской калоше есть ещё какое-то заведение, которое я за трое суток плавания не успел ещё посетить?!»

«Да, сэр… Такое место есть… — скромно ответствовал Густав. — Но, как вы понимаете, двери его открываются лишь для избранных…»

Там же за столом после лёгкой закуски и умеренного возлияния Густав делал клиенту ненавязчивое предложение перекинуться в картишки:

«Так, ничего серьёзного, сыграем, пока принесут горячее… И пока звучит эта дивная скрипка…»