Гарри Картрайт - Обвиняется в убийстве

А уже через час Шэннон понял окончательно, что обвинение действительно оказалось в весьма неприятном для себя положении. Доулен неожиданно удовлетворил ходатайство защиты об освобождении их подопечного под залог. Адвокаты внесли 1650000 долларов в чеках, удостоверенных в банках Форт-Уэрта и Амарилло, после чего Каллен Дэвис на некоторое время снова оказался на свободе. На стоянке для автомобилей перед зданием суда округа Поттер собралось множество телекорреспондентов и газетчиков, буквально набросившихся на Каллена, когда тот вышел из тюрьмы и направился к своему "кадиллаку". Он держал в руках портативный цветной телевизор и широко улыбался. Рядом с ним шла Карин Мастер, которая тоже улыбалась и радостно помахивала рукой перед телекамерами. Два сына Каллена от его первого брака прилетели из Далласа, чтобы разделить с отцом его радость. Каллен заявил репортерам, что больше всего ему сейчас хочется "поболтать с детьми, съесть огромный бифштекс, увидеться со служащими своей корпорации в округе Поттер и хорошенько поспать в свежей постели". Дэвис знал, что уже в следующий понедельник, когда начнется заслушивание свидетельских показаний, судья Кейв отменит это решение и прикажет ему вернуться тюрьму. Сейчас, однако, он хотел только одного — вкусить свободу и испытать радость победы.

В воскресенье 21 августа, когда Каллен находился с семьей, друзьями и адвокатами в гостинице "Хилтон", в международный аэропорт в Амарилло прибыла Присцилла. Главная свидетельница обвинения лишь временно покинула больницу св. Иосифа в Форт-Уэрте. Она взяла с собой письмо от лечащих врачей, в котором говорилось, что через несколько недель ей, по всей вероятности, придется отправиться в Питтсбург и сделать там сложнейшую операцию в связи с повреждением нерва при ранении. Присцилла была бледна, но настроена весьма решительно. Больше года она ждала дня, когда сможет рассказать о случившемся перед судом присяжных, и вот теперь этот день наступил. Через несколько минут она уже была в том же "Хилтоне". Впервые с момента их разрыва летом 1974 года Каллен и Присцилла провели ночь под одной крышей.

Еще задолго до того, как Джордж Доулен открыл первое заседание суда в полдень в понедельник, все 52 места в зале были уже заняты, а множество людей толпилось еще и в длинном коридоре. Большинство из них составляли женщины. Все они были любительницами дешевых представлений, а тут вдруг подвернулся случай собственными глазами увидеть кое-что настоящее.

— Вы только посмотрите на нее! — воскликнула одна из них.

— Но я же ничего не вижу! В чем она?

— Зато я все вижу! Уже по одному наряду видно, что во всем виновата она.

Суд, разумеется, не собирался устанавливать, виновна Присцилла в чем-то или не виновна, да это, кстати, меньше всего волновало и собравшихся женщин. Большинство из них уже давно усвоили, что именно такие, как Присцилла Дэвис, повинны во всех напастях рода человеческого. Все это выглядело несколько странным, поскольку на данном этапе они не знали о Присцилле ровным счетом ничего, если не считать того немногого, что им удалось услышать или прочитать два месяца назад, когда та приезжала в Амарилло на предварительное слушание. Никто уже не помнил, что она тогда говорила, но зато всем очень хорошо запомнилось, во что она была одета. На ней тогда был очень дорогой наряд с множеством белоснежных кружевных оборок и маленький золотой крестик, беспомощно болтавшийся на ее силиконовой груди. Женщины, хлынувшие тогда в зал суда, инстинктивно пришли к выводу, что Присцилла — женщина без стыда и совести. Но их возмущению поистине не было предела, когда они прочитали в газетах сообщение одного местного репортера, в котором говорилось о том, как он случайно столкнулся с Присциллой в отеле "Хилтон", когда та шла по коридору с Библией в руках. Уже через несколько месяцев после окончания суда Хью Расселл сказал: "Мне кажется, что вид Присциллы с Библией и золотым крестиком больше всего оскорбил местное общество. В Амарилло очень много по-настоящему религиозных людей, которые были этим просто возмущены. Многие из кандидатов в присяжные говорили об этом во время отбора. Они считали ее обманщицей, спекулирующей на Библии".

Но этот репортер из Амарилло умолчал о том, что Присцилла приехала в их город, прихватив с собой еще и чемодан (это заметили, когда она перебиралась из одного номера в другой). Не сообщил он также и о том, что на ней был тот самый золотой крестик, который был найден у нее в сумочке сразу же после ранения 2 августа. Ни одна теле- или фотокамера, ни одна пара любопытных глаз так и не зафиксировала ту жестокую боль, которую Присцилла продолжала испытывать и тогда, когда зеваки набрасывались на нее, как хищники на свою жертву (врачи ввели ей в спину катетер, через который поступало лекарство, обезболивавшее нервные окончания, поврежденные пулей).