Гарри Картрайт - Обвиняется в убийстве

Пит Мур не сомневался, что он будет делать, если присяжные не вынесут единогласного решения, — он просто-напросто откажется от ведения этого дела. "Ничего более ужасного я не встречал за всю свою практику, — сказал он. — Еще на первой неделе Хейнс сумел захватить контроль в свои руки, и мне так и не удалось изменить положение". Мур очень хотел, чтобы Каллена судили еще раз, но только чтобы председательствовал в суде уже кто-то другой.

В середине второго дня обсуждения вердикта уже можно было догадываться, что именно мешало присяжным прийти к единому мнению. Мэри Картер, избранная старейшиной присяжных, прислала судье записку, в которой просила передать им пленки. Мур отказался, но пригласил всех присяжных в зал суда и прокрутил для них пленки еще раз. "Для нас это хороший признак, — заметил в этой связи Майк Гибсон. — Он означает, что кто-то из присяжных не воспринимает пленки как доказательство виновности".

В течение последующих нескольких часов присяжные прислали еще несколько записок, в которых просили суд уточнить некоторые места в показаниях свидетелей.

Вопрос : Что, по словам Гершела Пейна, Каллен сказал ему по поводу звонка из ФБР?

Ответ : Пейн сказал, что Каллен ему об этом ничего не говорил.

Вопрос : Что сказала Карин Мастер по поводу телефонного звонка 10 августа?

Ответ : Она сказала, что голос "показался ей знакомым". Это мог быть либо агент Акри, либо агент Оукли. Она не спрашивала, как ФБР узнало номер ее телефона, которого в справочниках не было.

Вопрос : Зачем, по словам Каллена, он записывал разговор на магнитофон и когда была сделана первая запись?

Ответ : По словам Каллена, первая запись была сделана 11 августа, с тем чтобы "перехитрить" Присциллу. Он сказал: "Если я смогу заплатить им больше, они будут работать на меня". А затем добавил, что хотел, чтобы наемные убийцы предоставили ему информацию, которую он сможет затем использовать в своих целях на бракоразводном процессе.

Наконец, присяжные попросили судью более детально разъяснить, что означает выражение "подстрекательство к убийству". Мур ответил, что тексты всех относящихся к этому вопросу правовых норм он им уже дал. На большее он не имеет права.

В пятницу пополудни присяжные прислали судье записку, в которой говорилось, что они безнадежно разошлись во мнениях. После 25 часов дебатов было проведено шесть туров голосования, а результаты оставались все теми же. Всякий раз голоса делились в соотношении 8:4. Присяжные не сказали, в пользу какого вердикта склонялось большинство, но даже защита считала, что восемь присяжных голосовали за формулу "виновен". Адвокаты Каллена тут же потребовали, чтобы судья официально признал, что присяжные не могут прийти к согласованному мнению. Мур, однако, отклонил это требование и велел присяжным продолжать работу.

Судье не надо было напоминать, что в данном случае он играет с огнем. Хейнс уже обвинил Мура в том, что тот "оказывает давление" на присяжных, заставляя их продолжать обсуждение вердикта. "Речь идет о самой сущности нашей системы правосудия, — сказал Хейнс. — Каждый присяжный имеет право выносить независимое решение. Те присяжные, которые оказались в меньшинстве, не должны подвергаться давлению путем создания таких условий, при которых на их решении может сказаться усталость или еще что-то". Высокопарное заявление Хейнса о системе правосудия преследовало чисто эгоистические цели. Пит Мур заметил, что, по закону, присяжные должны обсуждать вердикт в течение "разумного периода времени". При этом право решать, какой период времени является "разумным", остается за судьей. "Конечно, нельзя держать присяжных в изоляции дольше, чем длился сам процесс", — сказал Мур с улыбкой. Одиннадцать недель! Да судья с ума сошел! Но судья был в здравом уме. Он хорошо понимал, что если отпустит присяжных слишком рано, то на Дэвиса будет распространяться закон, не разрешающий подвергать его суду за одно и то же преступление дважды. Пит Мур вовсе не собирался делать этой ошибки.

Судья подумывал также над тем, не обратиться ли к присяжным с напутствием, вызванным чрезвычайными обстоятельствами, как это иногда делают в федеральных судах. Он мог бы напомнить им, что время затрачено, что расходы произведены, что другой состав присяжных будет поставлен в точно такое же затруднительное положение и что поэтому он призывает их по возможности урегулировать свои разногласия. Это, правда, было связано с риском. Каждое слово в таком дополнительном напутствии должно быть тщательно продумано и ни в коей мере не должно оказывать на присяжных давления или выражать отношение судьи к существу дела. Конечно, если бы голоса разделились в соотношении, скажем, 10:2, Мур мог бы рискнуть, но при сложившейся ситуации он чувствовал, что лучше пока молча выжидать.