Гарри Картрайт - Обвиняется в убийстве

Мур еще раньше разрешил предъявить пленки суду в качестве вещественного доказательства. Теперь же он вынес решение, которое было, пожалуй, самым важным на всем этом процессе. Он разрешил присяжным, прослушивая плохую запись беседы 18 августа, следить за ее ходом по заранее напечатанному тексту. Это чрезвычайно спорное решение могло иметь негативные последствия, поэтому Мур разрешил защите представить собственную версию записанной на пленку беседы. Защита делать это отказалась на том основании, что, по ее мнению, использование печатного текста разговора представляло собой серьезнейшую ошибку, дававшую основание для отмены приговора, и защита не собиралась прикрывать ее своим участием. Хейнс заявил, что насчитал 77 несоответствий между текстом, представленным обвинением, и текстом, рассматривавшимся в Форт-Уэрте во время слушаний об освобождении под залог. Эти изменения, однако, были несущественны. В некоторых случаях в длинных предложениях было добавлено какое-то слово для связи, а там, где из-за плохой записи голоса наслаивались друг на друга, было вставлено слово "продолжение".

Судья отдавал себе отчет в том, что его решение почти наверняка послужит основанием для обжалования в уголовном апелляционном суде штата Техас. Федеральные суды уже несколько раз разрешали пользоваться напечатанными текстами в аналогичных случаях, но в суде штата это допускалось впервые. В своем недавнем постановлении уголовный апелляционный суд указал, что использование печатных текстов может рассматриваться как ошибка, дающая основание для отмены приговора. Мур, однако, тщательно изучил это постановление и пришел к выводу, что его решение все же содержало одно существенное отличие. "В том случае, — сказал он, — о котором говорилось в постановлении уголовного апелляционного суда, присяжным разрешили взять тексты с собой в комнату для совещаний. При этом им не сказали, как ими пользоваться". В данном же случае присяжным будет разрешено, прослушивая магнитофонную запись разговора, следить за его ходом по тексту — и не более. Брать их с собой в комнату для совещаний они не будут. Кроме того, добавил Мур, "я предупрежу присяжных, что это лишь версия обвинения и что именно в этом свете ее и нужно воспринимать". Если присяжные обнаружат какие-либо расхождения между тем, что услышат, и тем, что прочтут, правильным они должны будут считать то, что услышат. Мур также постановил, что тексты будут использованы при прослушивании лишь разговора, состоявшегося 18 августа. Обвинение не возражало: остальные четыре записи были достаточно высокого качества.

Одетый в темно-синюю тройку, Дэвид Маккрори вошел в зал суда в сопровождении семи полицейских. В течение всего периода, пока Маккрори давал показания, по распоряжению судьи Мура соблюдались строжайшие меры безопасности. Еще в самом начале он запретил вносить на седьмой этаж здания суда, где проходил процесс, любую фотоаппаратуру или звукозаписывающие устройства. Теперь же он запретил находившимся в зале художникам делать какие-либо наброски портрета Маккрори. Пересказывая в основном то, что он уже говорил во время слушания об освобождении под залог, Маккрори лишь изредка поглядывал на присяжных, явно избегая смотреть в сторону Каллена Дэвиса.

Хейнс знал, что одних записей будет недостаточно и что обвинению придется подкрепить их рассказом Маккрори. Какими бы серьезными уликами ни были пленки, Хейнс решил сделать все, чтобы представить свидетеля обвинения в самом неприглядном свете. Поэтому он неоднократно вскакивал и протестовал, когда производивший допрос Толли Уилсон задавал свидетелю вопрос, который не нравился адвокату. Он чуть ли не 60 раз заявлял протест в связи с тем, что Уилсон задавал вопросы, не соблюдая последовательности событий, и Мур удовлетворял большинство его протестов. Пререкания приняли такой характер, что присяжные вскоре начали хихикать.

Всем, однако, было уже не до смеха, когда Маккрори стал рассказывать, как Каллен попросил его организовать убийство 15 человек и строил различные планы осуществления этого замысла. После убийства Бев Басе и Буббы Гаврела, сказал Маккрори, Каллен хотел, чтобы убийца разбросал на том месте героин или кокаин, смешанный с суррогатом сахара. Тем самым он хотел дать понять, что убийства совершены из-за наркотиков. Был и другой план убийства Гаврела, сказал свидетель, в соответствии с которым убийца должен был "подождать, пока тот не объявится в магазине своего отца, а потом вбежать туда и прикончить всех на месте". Ответственность за убийство судьи Эйдсона предполагалось возложить на "коричневые береты".