Чарльз Вильямс - Парусиновый саван

Бэкстер кивнул:

— Я бы сказал, что сейчас он делает около шести узлов.

Спускаясь в трюм, чтобы приготовить ужин, я видел, как Бэкстер обернулся и окинул взглядом исчезающий в дымке берег Панамы. По лицу его было видно, что он испытывает чувство облегчения. От его прежней угрюмости ,не осталось и следа.

Солнце зашло, и ветер потерял прежнюю силу. Однако парусник по-прежнему стремительно шел вперед. Кифер заступил на вахту до полуночи. Мне удалось соснуть несколько часов. Поднявшись на палубу в двенадцать ночи, я увидел, что дует совсем слабый бриз, а море успокаивается.

— Какого черта?! — взорвался вдруг Боннер, подходя к нам. — Мы что же, так и будем перебирать, как эта паршивая лодка ползла сюда милю за милей из Панамы?

— Если понадобится, мы проследим ее путь фут за футом, — сухо сказал Слиделл, — пока до конца не выясним, что на ней произошло.

— Таким способом нам этого никогда не сделать. Ваш детектор ни к черту не годится! Роджерсу с самого начала удалось его перехитрить.

Флауэрс облил Боннера холодным презрением:

— Еще никому не удавалось обмануть детектор лжи. Если Роджерс начнет врать, он сразу же даст об этом знать.

— Да, конечно… Вспомни, что было, когда он сказал, будто Бэкстер умер от сердечного приступа, — съязвил Боннер.

— Заткнись! — крикнул Слиделл. — Проваливай отсюда! Отведи девчонку в кухню, пусть она приготовит кофе. И не прикасайся к ней!

— Почему это?

— Только идиот вроде тебя этого не понимает. Я не хочу, чтобы она кричала и мешала нам работать. Будет искажена эмоциональная реакция Роджерса…

«Мы все сошли с ума, — подумал я. — Во всяком случае все, кто имел дело с Бэкстером. Не с Бэкстером, конечно. Ведь его фамилия была Рейган…»

Меня присоединили к сверкающей электронной игрушке, словно корову — к доильному аппарату. А гномик с лицом капризного ребенка и вытаращенными глазами вытягивал из меня “истину”. Ту самую, которую я и сам до конца не знал. Рейгана я не убивал. Возможно, сейчас я сошел с ума, но тогда-то я был в здравом уме! Я помнил все наше путешествие до мельчайших подробностей. Но почему детектор показал, что я пытался о чем-то умолчать? О чем? Я дотронулся пальцами до лица и почувствовал, что на нем нет живого места. Всюду, где я прикасался, меня обжигала боль. Лицо распухло, глаза почти полностью заплыли. От усталости меня клонило в сон. Я бросил взгляд на часы и убедился, что было уже около двух часов дня. Мне вдруг пришло в голову, что, если бы бандиты прибыли минут на пять позже, я успел бы связаться с ФБР. Но после драки кулаками не машут…

Боннер обернулся к Патриции и сделал выразительный жест головой в сторону кухни. Девушка поднялась с кушетки и поплелась за ним, словно лунатик или длинноногая заводная кукла.

— У тебя еще много бумаги? — спросил у Флауэрса Слиделл. Тот кивнул.

— Итак, Роджерс, — продолжил Слиделл свой допрос, усаживаясь в кресло напротив меня. — На второй день утром Рейган был все еще жив…

— Он был жив и на четвертый день, до половины четвертого.

— Отвечай только на вопросы! — перебил меня Слиделл. — Значит, он был жив и на второй день и снова не заговаривал с тобой о высадке на берег?

— Он не сказал об этом ни единого слова, — подтвердил я.

Слиделл сделал знак Флауэрсу вновь запустить детектор.

— Что было потом?

Я начал рассказывать дальше. В комнате было тихо. Лишь негромко звучал мой голос да едва слышно работал кондиционер. Из щели в детекторе медленно выползала линованная бумага, на которой самописцы оставляли изогнутые линии. Никаких отклонений в этих линиях не наблюдалось.

На рассвете море совсем успокоилось, дул легкий ветерок. Земли видно не было. Как только горизонт стал различим, Бэкстер сменил меня на вахте, чтобы я смог определить наше местоположение по звездам. Я уселся за стол с картами и при свете настольной лампы произвел нужные расчеты. Рядом, едва слышно, посапывал Кифер в своей койке. У меня получился очень неплохой результат по двум параметрам. Мы находились в этот момент на расстоянии восьмидесяти четырех миль от Кристобаля, а наша средняя скорость составила чуть больше четырех с половиной узлов. Дрейф “Топаза” в подветренную сторону оказался чуть больше ожидаемого, так что мне пришлось внести в курс поправки.

В семь часов я разбудил Кифера и принялся жарить яичницу с беконом. Доставая продукты из холодильника, я обратил внимание на то, что температура внутри его недостаточно низкая. Явно какая-то неисправность. После завтрака я проверил аккумуляторы, питавшие осветительную систему лодки, долил в них дистиллированную воду и на некоторое время включил генератор, чтобы их подзарядить. Мы уже начали привыкать к регулярным вахтам. С восьми утра до полудня у штурвала стоял Кифер. Мы с Бэкстером могли поспать часок-другой. Кифер разбудил меня в половине двенадцатого.