Чарльз Вильямс - Тень подозрения

Я поцеловал ее, — в этот-раз очень нежно, и посмотрел на прекрасные темные ресницы, которые отбрасывали тени на ее щеки. Она открыла глаза и улыбнулась.

— Ладно, может быть, вы тоже мне нравитесь, — прошептала она. — А теперь, Билл, не будете ли вы так любезны выйти отсюда?

— Не пожелав вам спокойной ночи?

— Мы уже пожелали друг другу спокойной ночи.

Я просто хотела, чтобы этот поцелуй остался воздушным. — Серые глаза стали задумчивыми и такими глубокими, что в них можно было утонуть. — Выметайтесь отсюда вместе с вашими проклятыми плечами.

На улице просигналило такси.

Мне нужно было закончить с делами. Я вынырнул из розовой дымки, затуманившей мои мозги, и вышел на улицу.

— Ладно, Джорджия, — сказал я, направляясь к шоссе, — я позвоню, если найду его.

К тому времени, когда мы подъехали к городу, я стер с лица следы помады и навел в голове порядок, чтобы вернуть себе способность здраво рассуждать.

Скорее всего, это вовсе не тот человек, который разлил кислоту. Описание было слишком неточным.

К тому же вряд ли он был настолько глуп, чтобы возвращаться в город. Но проверить стоило. Каким бы призрачным ни казался этот след, но пока что он был единственным.

Было уже половина десятого. Я расплатился с таксистом и начал пеший обход. Со вчерашнего дня я прекрасно ориентировался среди местных пивных баров. В первых двух я не встретил ничего интересного, кроме нескольких бессмысленных или неприязненных взглядов, но в третьем меня ждал выигрыш. Это был прокуренный, несмотря на кондиционер, подвальчик на улице, расположенной к югу от Спрингер, напротив железнодорожных путей. Я открыл дверь и в то же мгновение увидел его. В зале сидело шесть или семь человек, но мне в глаза бросилась белая рубашка, и мельком увидел в зеркале отражение его лица. Он меня не заметил. Я сделал вид, что не смотрю на него, и не спеша прошел на свободное пространство у витрины. Там у левой стены стояла пара автоматов для пинболла, а в глубине — пустая телефонная кабинка и музыкальный автомат, который сейчас молчал.

Я быстро соображал. Перед ним стояла наполовину пустая бутылка пива. В следующую минуту он заказал вторую, и я понял, что уходить он не собирается. Я нырнул в телефонную кабинку и позвонил ей.

Мы могли посидеть в машине перед входом, пока он не выйдет. Она как следует разглядит его лицо, и, если будет уверена в том, что опознала его, тогда им займусь я. Я подумал, что никому не покажется странным, если я вызову сюда полицию, — вид этого заведения говорил о том, что такая необходимость здесь возникает нередко.

Заходя, я даже не взглянул на остальных клиентов, и теперь меня поразила странная и довольно зловещая тишина, которая воцарилась в зале. Я огляделся. Слева от меня сидел Фрэнки, тот самый парень, который в меня врезался. Рядом с ним маячило еще одно знакомое лицо с тем же выражением, напрашивающимся на неприятности. Это был тот бездельник, который отпустил замечание в наш адрес, когда мы возвращались из ресторана. Остальные были мне незнакомы, лица у всех были одинаково злобные. Бармен, толстый парень со слуховым аппаратом, бросал на них беспокойные взгляды.

Ну, что же, значит, будет еще один бессмысленный скандал. Их было слишком много, чтобы справиться в одиночку, к тому же меня беспокоило кое-что более важное. Оно было снаружи.

— Она дала тебе выходной? — спросил Фрэнки.

Я ударил его левой, и только успел поставить пиво, которое держал в правой руке, как сам получил удар, прежде чем Фрэнки потерял равновесие после того, как прыгнул на парня в белой рубашке и сбил его с ног. Третий, тот самый бездельник с угла, попытался вклиниться между ними, размахивая пивной бутылкой. Я схватил его за рубашку, вытащил из толпы и изо всех сил ударил в лицо. Падая, он увлек за собой Фрэнки, и они вместе обрушились на автомат для пинболла — послышался грохот разбитого стекла, и по полу покатились стальные шарики.

Кто-то, должно быть, сунул в музыкальный автомат монету, потому что он вдруг разразился бравурной музыкой, покрывшей шум драки, — зловещий топот и мясницкие удары кулаков, проклятия и хриплое сдавленное дыхание. Они все навалились на меня. Шансы мои равнялись нулю — я даже не чувствовал ударов, когда кому-нибудь из них удавалось до меня дотянуться. Я осознавал только то, что вокруг меня клокочет настоящий океан злобы, из которого, как мишени в тире, выплывают чьи-то лица. Они оттеснили меня за стойку бара, причем двое повисли у меня на руках, в то время как трое других приплясывали передо мной, выбирая подходящее положение, чтобы ударить. Их было так много, что они сами себе мешали: им не хватало места как следует размахнуться. Я рванулся вперед, пытаясь освободить руки, и мы все рухнули на пол сплошной брыкающейся массой. Я попытался пробиться сквозь них и вдруг, в самый разгар хаоса, начал смутно осознавать странный феномен. Они исчезли. Другого слова я подобрать не могу.