Чарльз Вильямс - Тень подозрения

Я заметил это место, положив в колею щепку, свернул направо и прошел на юг по направлению к шоссе.

Пройдя с полмили, я не нашел никаких признаков того, что здесь останавливалась или разворачивалась машина. Я вернулся и через несколько сот ярдов к северу от своей отметки обнаружил то, что искал. Едва заметные следы колес сворачивали налево и вели через поле к задней стене амбара, в пыли можно было различить след рисунка на протекторе — стандартные покрышки с ромбовидным узором, и это мне ни о чем не говорило, — таких, как они, были тысячи и тысячи где угодно. Солнце начало подниматься.

Я пошел по следу, держась между колеями, В некоторых местах земля была усеяна слоем опавших сосновых иголок, поэтому след терялся, но там, где дорогу покрывал песок, я тщательно изучал отпечатки, пытаясь обнаружить какие-нибудь отметины или стертые места, по которым можно было бы идентифицировать покрышки. Как я мог заметить, таких особенностей на них не оказалось. Примерно через двести ярдов я дошел до того места, где он остановился, а потом развернул машину. Поперек» дороги лежала довольно большая сосна, и я не нашел никаких признаков того, что он объезжал это препятствие. Я снова всмотрелся в следы.

Он свернул налево, потом проехал задним ходом, вернулся на дорогу и двинулся в том направлении, откуда я пришел. Несколько капель масла впитались в песок между колеями. Это означало, что машина не сразу развернулась и уехала, а постояла здесь некоторое время.

Я закурил сигарету. Отсюда до поля и задней стены амбара было не больше полмили; эти следы оставил тот самый парень, которого я искал.

Но ничто не указывало на то, кто он и приезжал ли он один. Я нашел отпечатки ног, но они были слишком нечеткими и ничего мне не дали. Потом я все же кое-что обнаружил. Ему не хватило места, чтобы развернуться, и, сдавая машину назад, он зацепил молодую сосенку. Я подошел к деревцу и тщательно осмотрел его. Крошечная, почти неразличимая вмятина на коре была слишком высоко — дюймов на восемнадцать выше того места, где можно было ожидать. В конце концов я понял почему. Этот след был оставлен не бампером легковой машины, а кузовом пикапа.

Как раз на таком и ездил Телли. Я отчетливо вспомнил его машину, с бортами, засиженными курами, стоящую перед входом в «Сильвер Кинг». Но я выбросил эту мысль из головы и удивился, почему мне все время приходит на ум этот клоун с кашей во рту. Обойдя упавшее дерево, я двинулся на запад, по направлению к полям. Там тоже были видны следы ног между старыми колеями, а еще ярдов через сто я нашел недокуренную сигарету, примятую ногой. У нее был белый фильтр, и когда я распрямил разорванную и смятую бумажку, то прочел Название. Это был окурок сигареты «Кент».

Когда я снова вернулся к амбару, солнце стояло уже высоко над головой и было достаточно светло, чтобы зайти внутрь Я вошел и не обнаружил ровным счетом ничего, кроме того, что верхняя ступенька лестницы была разнесена в клочья тем выстрелом, который прошел сквозь нее. Пустые гильзы исчезли. Я стоял, задрав голову к разбитой перекладине лестницы, и чувствовал, как меня охватывает холодное отчаяние. Что они сделают в следующий раз? И где? Они понимают, что теперь я не попадусь в ловушку так легко и им не удастся выманить меня из города. Возможно, следующую попытку они предпримут в городе, из машины.

Скорее всего, ночью. Мне придется все время быть начеку. Я вздрогнул при этой мысли.

Я вернулся в город, позавтракал в «Стейк-Хаус» и позвонил шерифу. Ответил Магрудер. Он сказал, что у Редфилда сегодня выходной день.

— Что вам нужно? — грубо спросил он.

— Хотел поговорить с легавым, — ответил я и повесил трубку.

В справочнике я нашел домашний номер Редфилда и позвонил ему. Никто не ответил. Начали открываться магазины. Я прошелся до лавочки скобяных изделий и приобрел стофутовую рулетку, а заодно прихватил на распродаже дешевые чертежные принадлежности. Прежде чем вернуться к машине, я вновь набрал номер Редфилда. Ответа по-прежнему не было. Я посмотрел его адрес — в свой выходной день он мог работать у себя в саду и не слышать звонка. Он жил на Клэйтон-стрит, 1060. Если ехать на восток, то это была третья улица от Спрингер. Я поехал. Его дом находился в последнем квартале, там, где улица кончается тупиком, упираясь в забор, за которым начинался персиковый сад. Слева находилась бейсбольная площадка, огороженная забором, надставленным проволочной сеткой. Дом стоял справа и был в квартале единственным. На деревенском почтовом ящике у входа виднелась надпись, выведенная четкими буквами: «К.Р. Редфилд». Я остановился и вышел из машины.