Андрей Константинов - Юность Барона. Обретения

— А я ведь говорил: надо было не до парадной тянуть, а на хапок брать, — притормозив, досадливо протянул Дуля.

— Это тебе не сумка в руках! Сережки, их еще поискать надо: мало ли где их бабка на себе запрятала?

— Гы! Так ты ее чего, догола раздевать собрался? Ф-фу!

— Нишкни! — осадил подельника Гейка и сам изрядно раздосадованный увиденным.

Почти полчаса они с Дулей плелись хвостом за старухой, на которую указал Шпалер, надеясь, что та зарулит в подъезд или хотя бы свернет в ближайшую подворотню. Но бабка, зараза такая, как вырулила на набережную Фонтанки, так и почесала по ней в направлении Невского. Был бы вечер — тогда другое дело. А рубить ее среди бела дня и обшаривать лежащую, рискуя попасть на глаза шальному патрулю, себе дороже может статься. Мильтоны в последние недели совсем озверели. Чуть что, стреляют на поражение, не желая заморачиваться на конвоирование и последующую видимость следствия. Именно так два дня назад на Шкапина Крючка и завалили. Когда он у тетки зазевавшейся, из магазина выходящей, сумку подрезал. Та, естественно, заверещала, а неподалеку, как на зло, фараон нарисовался. По граждани одетый. Так он даже и пытаться не стал догонять: достал ствол и — привет, распишитесь в получении. Жаль Крючка, хоть и круглым дураком по жизни был, а все равно жалко.

В общем, дотянули они бабку до Чернышева моста [15] Ныне — мост Ломоносова. , а тут ей навстречу пацан выперся. По всему видать — знакомый, потому как с ходу взялся бабке выговаривать, жестикулировать. А потом под локоток подхватил, и дальше они уже вдвоем заковыляли. Вот такая случилась непруха.

— И че мы теперь-то за ними премся? Фьюить, уплыли сережечки.

— Заткнись, Дуля! — Гейка еще раз внимательно всмотрелся в бабкиного провожатого. — А я, кажись, знаю этого парня. Ну-ка, ну-ка.

Он ускорил шаг, сокращая дистанцию, окликнул:

— Эй, Юрец!

Провожатый обернулся, сделал удивленное лицо, и Гейка понял, что не ошибся. «Однако. Вот ведь как бывает!»

— Ходь сюды на минуточку!

Юрка о чем-то переговорил с бабкой. Та кивнула, едва переставляя ноги, двинулась дальше, а Юрка направился к парням.

— Ну, здоро́ва, хрустальных люстр убивец! Живой?

— Живой.

Они обменялись рукопожатиями, после чего Юрка вежливо обратился к Дуле:

— Меня Юра зовут, а тебя?

— Зовут Завуткой, а величают Уткой! — оскалился тот.

— Не обращай внимания на придурка — его, когда в младенчестве крестили, пьяный поп на пол уронил. Юрец, я чё спросить-то хотел: эта старуха — знакомая твоя или где?

— Она не старуха. Это бабушка моя.

— А! Та самая? У которой денег на кино не хватает?

— Ну да. А что?

— А то. Считай, подфартило ей сегодня.

— Ей-то сфартило, зато у нас постный день, — мрачно откомментировался Дуля.

— Пасть закрой! — огрызнулся Гейка. — Снег попадет, гланда распухнет — чем тогда глотать станешь?

— Я-то закрою. Но со Шпалерой сам объясняться будешь, когда он…

Докончить фразу Дуля не успел: неуловимым движением Гейка ударил его под дых. Да так, что тот захрипел от боли и кулем осел на снег.

— За что ты его? — Потрясению Юрки не было предела.

— Я же предупредил, чтоб языком зря не молол. Ты вот что, Юрец, передай бабке, чтоб одна по рынкам с золотишком более не таскалась.

— Каким еще золотишком?

— Вот у нее и спроси, если не в курсе. А коли вас так прижало, что край, лучше сам ходи на Сенную. Я тебя к Марцевичу подведу, там недалеко. Он мне доверяет и подстав устраивать не станет. Цену, конечно, даст на мизере, зато без обману и кровяни.

— А кто такой Марцевич? И почему кровяни?

— М-да… Мы с тобой словно бы в разных городах выживаем. Марцевич — он в тресте столовых служит. Потому жратвы у него — как у дурака фантиков. Вот он и барыжит по-черному: за хавчик у народа золотишко отжимает, картины, хлам всякий старинный.

— Вот сволочь! — Юрка невольно сжал кулаки. — Шкура!

— А вот те, которым удалось у него какие-нить канделябры на дуранду сменять, по-другому меркуют. Вон бабка твоя понесла серьги на рынок. И правильно сделала. Золотишко — оно, конечно, блестючее, но на вкус — так себе.

Только теперь начиная что-то такое соображать, Юрка посмотрел на откашливающегося на снегу Дулю, а затем снова уставился на Гейку. Глядя в глаза, спросил, уже понимая, что его самые нехорошие догадки верны:

— А вы… вы откуда знаете? Про серьги?

— Некогда мне щас с тобой базланить, Юрец. Коли есть охота, приходи на днях на Сенную, — Гейка схватил подельника за воротник, рывком поставил на ноги. — Ну чё, баклан, очухался? Пошкандыбали до хаты…