Николай Леонов: Один и без оружия [Трактир на Пятницкой. Агония]

Около особняка стояла пролетка, у входа двое с винтовками, Корней прошел, не останавливаясь, хотя спутница заинтересовалась происходящим и потянула его к подъезду.

— Пойдем взглянем, интересно, наверняка убили кого-нибудь…

— Оставь, милочка, — Корней передернул плечами, — покойники — это такая пошлость…

В конце переулка затарахтел мотор, подпрыгивая по булыжнику, неторопливо проехала машина, остановилась у особняка. До Корнея донеслись возбужденные голоса. Он прибавил шагу и свернул в ближайший переулок.

Примерно через час Корней встретился с Ханом в том же кабинете ресторана «Флора», где они перекусывали днем. Хан ужинал в одиночестве, Корнею кивнул, жестом указал на стул, налил вина.

— Как у меня, ты знаешь, а что у тебя?

— Хуже, — порой Корней предпочитал говорить правду, полагая, что в небольших дозах она действует сильнее.

Корней коротко пересказал события, происшедшие на воровской сходке, опустив лишь наиболее для себя невыгодное. Он верно оценивал психологию Хана и возможную его реакцию.

— Забудь, Корней, бог им простит, а мы при случае вспомним. Воронок — мент как мент. На них ни пуль, ни ножей не хватит. — Он налил в бокалы, чокнулся. — За нашу удачу, Корней. Девку свою забудь, она давно с шага сбилась, продала бы не сегодня, так завтра.

Корней кивнул и выпил. О воровской казне, припрятанной в надежном месте, и о фальшивых, которые он предъявлял ворам, а затем бросил, Корней промолчал. Выплывет все, поделим, решил он, хотя надеялся, до дележа не дойдет, так как по его раскладу жить Хану оставалось до рассвета, а еще точнее, до того момента, когда Корней увидит содержимое сейфа, чьи останки в данный момент изучал уголовный розыск.

— Сколько было в жестянке? — спросил Корней небрежно.

— Около пуда, — ответил флегматично Хан, словно ежедневно крал примерно столько же. — Сторож-то в зале не спал, газетку почитывал.

В суете и неразберихе происходящего Корней забыл, что обещал сторожа усыпить. Спокойствие Хана не обмануло опытного рецидивиста, он пошел в открытую:

— Виноват, Хан. Падлу, которая подвела нас, разыщу непременно, ответит, а вина моя.

— Верно, — Хан закурил длинную дорогую папиросу. — Теперь объясни, Корней, на кой черт ты мне нужен? Ни денег у тебя, ни авторитету, пустой ты и совсем для меня не интересный.

Корней из кармана, где лежал пистолет., вынул носовой платок, неторопливо вытер лицо, а когда стал класть платок на место, Хан сказал:

— Денег со мной нет, Корней. Я тебя давно понял, и ты по карманам не шарь, здесь не проходит. Понял? Так, говоришь, ты отца Митрия жизни лишил? Зазря, покойник вещь тяжелая, гнуть тебя будет, а скинуть его можно только в суде. Ты с повинной не собираешься?

— Ты наглость-то вместе с хрустами из сейфа вытащил? — Корней бросил салфетку и встал. — Я свою долю подарить могу, как бы жалеть позже не стал. — Он шагнул из кабинета, отдернул портьеру. — Был грязь, грязью и остался, хоть я на тебя и фрак надел.

Корней уходил, Хан понял, что не блефует старый, метнулся наперехват, обнял, усадил. Только что хотел десять процентов ему предложить, теперь заткнулся, действительно уйдет, вот беда. Но больше всего Хана интересовало: убил Корней отца Митрия или рисуется, цену себе набивает?

— Меня на хомут не взять, — уверенно глядя Хану в глаза, сказал Корней. — Для тебя мечта — равное партнерство. Понял? Икнешь протай, уйду. — Он твердой рукой налил себе, выпил, не чокнувшись. Корней знал мир ханов, в нем ничего просить нельзя, только отнимать, и чем больше и нахальнее, тем легче отдают и еще благодарят. Слабоват оказался Хан для такого противника, хотя поначалу все козыри на руках имел против пустой карты.

— Забудем, — смилостивился Корней. — Уйдем из Москвы и из России уйдем. Отсидимся в Риге, там у меня люди есть, примут. Только вот, — он задумался, оглядел Хана, свой костюм, — красивы мы с тобой излишне. Мое пристрастие к дорогой одежде господину Мелентьеву отлично известно, а тебя ему уже обрисовали. Международный вагон, кожаные чемоданы, дамочки в брильянтах отпадают. Пойдем из златоглавой на возах, лапотниками, обратниками базарными. Только где нам такой вид приобресть? — Он задумался, на самом деле ждал реакции Хана, хотел знать, есть ли у того потайное местечко и где именно деньги схоронены.

О Риге Корней сказал правду, там и казна воровская в банке лежала. Умолчал Корней о пустяке, что Хана в крестьянской одежде собирается забыть в чужой телеге покойником. Не любит мужик к властям обращаться, зароет незнакомца втихую, не было Хана и не стало, кто всполошится?