– Слушай, почему тебя так любят молодые девушки? – И не дожидаясь ответа, продолжил – …его любили женщины, – врачи, домохозяйки и даже одна женщина зубной техник.
Вместо Марата ответила Галя. Она сказала:
– Его любят за то, что он никогда не врет, в отличие от тебя; если обещает жениться, то женится, часто даже в ущерб своему имуществу, я бы даже сказала, слишком часто, а что касается тебя Шилов, ты кажется, сегодня дофилософствуешься, с утра пораньше.
– Ты сушеная змея, – ответил Шилов.
– Это я уже слышала.
– Возможно, но я еще не говорил, что у тебя сегодня повышенная гадючесть.
Галя безнадежно махнула рукой и, отвернувшись к окну, стала пить чай. Вернулась Вероника с покрасневшим носом села к столу и пожаловалась:
– Вода просто ледяная, теперь кожа будет шелушиться, два дня холодной водой умываюсь, да еще некоторые не бреются второй день.
– Елки-палки – спохватился Шилов, – я же сегодня не брился.
Галя поднялась и налила девушке чай. Вероника поблагодарила и принялась намазывать хлеб маслом. Марат внимательно наблюдал за ней.
– Не смотри так на меня, а то я подавлюсь, – попросила Вероника.
Марат встал, сделал несколько шагов и скрылся за занавеской, закрывающей спаленку.
– Ну что, собираться пора – сказала Галя.
– Увы, – согласилась Вероника.
– Пойду бриться, – объявил Шилов.
– Смотри, не порежься. – Предостерегла Галя, – глаза-то залил.
– Небольшое кровопускание мужчине только на пользу – гордо сказал Шилов и ушел на кухню.
Из-за занавески появился Марат.
– Пошел машину заводить – буркнул он.
– Ни пуха, – вслед сказала Вероника.
Марат, не ответив, вышел из комнаты.
– Обиделся, – констатировала Вероника и вздохнула.
Марат, прежде чем выйти во двор, зашел на кухню, чтобы прикурить от печки. Шилов, стоя возле умывальника, скоблил физиономию, напевая: «Вероника, Вероника, вкусная ты, как клубника».
– Попридержи язык, – посоветовал Марат.
– Ой, извините, – спохватился Шилов, – не корысти ради, а токмо ради рифмы.
Вероника доела бутерброд с маслом, приложила салфетку к губам: «Спасибо».
– Что, все? – Возмутилась Галя, – ты давай кушай, для кого я столько картошки нажарила.
– Я, что должна за всеми доедать?
– Нет, это твоя доля осталась.
– Я столько не съем.
– Имей в виду, нам еще целый день ехать.
– А в дороге кормить никто не будет, – подал голос из кухни Шилов.
– Ну ладно, – сдалась Вероника и протянула тарелку.
– То– то же, – сказала Галя, и содержимое сковороды переместилось в тарелку.
– Вообще– то я собиралась похудеть, так сказать в погоне за зайцем; Меня Марат взял меня на охоту вместо собаки, – Вероника вздохнула.
Появился гладко выбритый Шилов:
– Человек предполагает, а мороз располагает, – сказал он, – какие могут быть зайцы в такую морозную погоду; они все в берлогах спят.
– В берлогах спят медведи, – поправила его Галя, – а зайцы спят в норах.
– Ну, это, смотря, какие зайцы, иной заяц и в берлоге не уместится, – не сдавался Шилов, – мы раз на медведя пошли, берлогу окружили, а оттуда заяц, ка-ак выскочит, не заяц, а просто слон какой-то, напугал до смерти, гад. В берлоге мы потом медвежьи кости нашли. Вот какие зайцы бывают, медведей едят.
– Саша, хватит врать, – сказала Галя. Поди, лучше, пока время есть, забор сделай.
– Галя, ну кому в этой глуши забор помешает, захотят залезть, никакой забор не остановит, – ответил Шилов.
– Ну, тогда Марату помоги.
Шилов сказал, обращаясь к Веронике:
– Ну не любит она меня, все норовит из дома выгнать, ну не любит, и ничего с этим поделать нельзя.
– Саша, – сказала Галя.
Уловив в ее голосе раздражение, Шилов тут же надел тулуп, нахлобучил шапку и пошел во двор.
– До чего же он мне надоел, за эти два дня, – в сердцах сказала Галя, – это надо же, специально не просыхал все время, чтобы забор не делать.
– Дался тебе этот забор. Действительно, зачем он здесь нужен.
– Забор мне не нужен, – упрямо сказала Галя, – но, дело принципа. Восемь лет человек мне голову морочит: жениться не хочет, в хозяйстве от него пользы никакой; только радости – водки выпьет и на гитаре бренчит, а уж песенки эти его я слышать больше не могу.
– А ты брось его, – предложила Вероника.
– Как это брось? – опешила Галя.
– А так, сама же говоришь, что мужичонка он никчемный.
– Ну, не такой уж он и никчемный, – ответила Галя. Замечание девушки немного задело ее, и Галя едва удержалась от колкости, хотя глупо было обижаться. Оценка Шилова, прозвучавшая из уст Вероники, была спровоцирована ею самой. Галя решила впредь быть более сдержанной. Тем не менее, она сказала: – в тридцать пять лет, мужиками не бросаются.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу