Тела ещё не успели упаковать в полиэтиленовые мешки и оператор, словно наслаждаясь жутким зрелищем, приблизил изображение и стал показывать трупы крупным планом — дымящиеся чёрные головы, тлеющие обрывки одежды, конечности, похожие на корни деревьев. Рука одного трупа, менее обгоревшего, скрюченными пальцами тянулась вверх, на обугленном усохшем запястье болтались часы. Сидоров придвинулся к экрану, пытаясь рассмотреть их, часы казались ему знакомыми. Оператор, словно уловив его желание, вывел запястье на весь экран. Так и есть. «Радо». Точно такие же были на руке Десницкого.
Сидоров повернулся к Самсонову. Андрей Валентинович закатил глаза и судорожно хватал воздух ртом. Наверное, он тоже узнал часы Дениса Александровича, и ему стало плохо. Сидоров вскочил и опрометью кинулся в соседнюю комнату. Николаша с задумчивым видом смотрел на экран телевизора.
— Николай! — закричал ему Сидоров. — Андрею Валентиновичу…
Он не успел закончить фразу, в комнате, где остался Самсонов, ухнуло и Сидорова взрывной волной бросило на входную дверь.
Часть III. Замочить в сортире
Надя приехала неожиданно, не предупредив Гошу по телефону о том, что решила сократить пребывание у родителей и провести праздники дома. Может, хотела проверить? Хотя что-что, а не в её характере — проверять.
Услышав звонок в дверь, Мотовило подумал, что это Сидоров вернулся от Самсонова. Больше-то кому? Если бы на службе что стряслось, так его бы по телефону вызвали.
— Наденька?
— Картина Репина «Не ждали»? — лукаво улыбнулась Надежда.
Клетчатая сумка, стоящая у её ног, весила не меньше килограммов тридцати. Как она её допёрла?
— Тут сало и мяса немного. Папа кабанчика к праздникам заколол. И так, кое-что — варенец, творог, сметаны банка…
— Что же ты не позвонила? Я бы встретил. Тяжесть какая! — Гоша одной рукой легко подхватил сумку, а другой приобнял жену за талию и чмокнул в прохладную, с улицы, щёку.
— А, что тяжесть? С вокзала до такси донести помогли, а живём мы с тобой на первом этаже.
— Кто это… помогли? — спросил Мотовило, поставив сумку рядом с обувной тумбочкой, и помог жене снять пальто.
Потом повернул Надю к себе лицом и, заглянув ей в глаза, наигранно грозно спросил:
— Кто помог? Что за помощники такие выискались? А ну, признавайся!
— Попутчики, — улыбнулась Надя, — наши, деревенские. Семён и Ольга Ситниковы, соседи наши в Холмах. Они в город к сыну погостить приехали. А ты что, никак ревнуешь?
— А как же? Конечно, ревную. Если ревную, значит люблю. А что это ты вдруг вернуться решила? Соскучилась?
Надя вздохнула и устало опустилась на тумбочку. Георгий присел на корточки и стал расстёгивать молнии на её сапогах.
— Да к родителям моя младшая сестра Маринка приехала из района, — грустно сказала Надежда, — с мужем и маленькими дочками-близняшками. Полна изба народа — визги, писки. Старикам с внучками возиться в радость. А я что? Погостила, рассказала всё о себе. Да особо и рассказывать-то нечего… Вот и решила. Родителям не скучно будет с Маринкой и девчушками, а ты тут один…
Георгий уловил в словах жены скрытую боль и обиду на свою бездетную жизнь, на то, что не может приехать к родителям вот так, как сестра — с мужем и ребёнком. Или с ребятишками.
— Ну и молодец, что приехала, — сказал он, поднимаясь и привлекая Надю к себе и щекоча её маленькое ухо рыжими колючими усищами, — я соскучился страшно. Не представлял, что мне тут одному целых три дня делать? С ума сойти можно от одиночества и безделья. Праздник этот дурацкий придумали — День народного единства, годовщина изгнания из Москвы польских интервентов. Кстати сказать, триста девяносто третья. Непонятно, как этот праздник отмечать? Думал, может, девчонок каких из фирмы по интимным услугам вызвонить? Может, у них полячки найдутся?
Надя хмыкнула, поняв, что Гоша пытается отвлечь её от грустных мыслей, развеселить. Но получилось у него это несколько неуклюже, даже грубовато. Впрочем, Надя давно привыкла к его ментовскому юмору и не обижалась.
— И что, не вызвонил? — усмехнулась она.
— Так лучше тебя мне всё равно не найти. Нет таких ни одной. На всём белом свете.
Вдруг Надя принюхалась и наморщила носик:
— Ты что, мусор забыл вынести?
— Это… Я мусор вынес. Утром ещё.
— А чем так… пахнет? Накурено, и мусором каким-то…
— Я сам — мусор, — пошутил Мотовило, — тут, видишь какое дело, родная… У нас… э-э-э, в некотором роде, тоже полна изба народу…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу