Мария Дмитревская - Семья

– Мы ещё можем отказаться от этого, вы же понимаете? – я с тревогой задал им вопрос.

– Мы уже всё решили, нужно с чего-то начинать, ведь так?! – Марк открыл дверь и вышел из машины. Джерард отправился вместе с ним.

– Ты идёшь? – в след за ними вышла и Эмма.

Я оставил машину недалеко от заднего двора возле деревьев, где никто её не заметит. Мы не могли идти через улицу, был риск, что нас всё-таки обнаружат.

Марк оглядывался по сторонам, и указал нам, что по близости никого нет. Джерард открыл дверь и придерживал её, пока все не зашли внутрь. Двое из нас осторожно обошли первый этаж дома, Эмма стояла на лестнице и смотрела вверх. Как только мы убедились, что больше здесь никого нет, все осторожно поднялись по лестнице. В доме стоял смачный запах алкоголя и сигарет, дешёвым виски тянуло даже с улицы. Как только мы зашли в комнату, стало понятно, что было не зачем так красться, мужчина был в полной отключке. На против его кровати шумел телевизор, а на полу валялись обугленные окурки и пустые бутылки. Я достал плотный пакет и подошёл ближе к кровати. Джерард затянул шторы на окне, а Марк присел рядом с мужчиной и сжал его руки. В руках Эммы уже было плотное полотенце, она положила его на шею ублюдка, а я резко натянул пакет на его голову. Он начал брыкаться, как баран, которого вот-вот пустят на фарш. Мужчина оказался достаточно сильным, братья с большим трудом сдерживали его, пока он захлебывался в собственной слюне. Эмма смотрела прямо в его глаза с ненавистью и злостью, но её рука тряслась. Всё продолжалось около минуты и вот, наконец, он перестал дышать. Хватка ослаблялась, и мы отпустили его. Я убрал пакет с его лица и проверил пульс. Он был мёртв. Дело сделано. Теперь осталось только осторожно уйти.

Мы убрали полотенце. На шее не было ни малейшего следа. Джерард повернул его на бок и вложил в руку сигарету. Эмма закрыла рукой его рот. Шторы снова были раздвинуты, Эмма достала какое-то средство и протёрла пол от наших следов. Мы сняли перчатки и по одному выходили из дома. Эмма добралась до машины первой, завела её и как только последняя дверь закрылась, дала газу.

Мы вошли на порог дома с прекрасным чувством свободы. Я держался за голову и улыбался, что было сил. Марк налил стакан своего любимого виски и выпил залпом:

– О, чёрт.… Вот это адреналин!

– Да… Оно того стоило, – устроившись на диване сказала Эмма.

– Ну, брат, начало положено, я надеюсь, ты ни о чём не жалеешь, – Джерард лёг рядом с Эммой и положил голову на её колени. – Пока ты сидел в своём кабинете, мы всё думали, когда ты решишься? Значит, не прогадали, Рэй. Без твоего пинка ничего бы не было.

Марк допивал виски и протянул по стакану каждому из нас:

– Ну, что, отметим нашу первую победу! Я хочу выпить за вас, друзья мои! За наше взаимопонимание и верность друг другу. Хочу, чтобы впереди нас ожидало только светлое будущее!

Стаканы зашумели, а наша радость не кончалась всю ночь. Я спал, как младенец. Меня переполняло чувство гордости за мою семью. Я не жалел этого человека, я не жалел его друзей и знакомых. Мне стало понятно, что сегодня мы сделали мир немного лучше, таким маленьким поступком.

Марк привёл свою подругу, и они всю ночь развлекались на озере, попивая остатки виски. Джерард и Эмма немного побыли с ними, и ушли в дом, устроившись возле камина.

– Ты в порядке? – спросил её Джерард.

– Пока я не совсем понимаю, что произошло, но мне понравилось, Джерри. Этот мужчина напомнил мне историю про доктора Эвана. Когда тот посмотрел на меня, в его глазах был страх, такой же, какой испытывал Дени. Теперь всё станет на свои места. Может быть, мы и нужны для того, что давать людям то, что они заслуживают. Теперь ты не считаешь себя плохим человеком?

– О, ты застаёшь меня врасплох. Я был пьян. А когда я пьян, лучше побыстрее меня заткнуть.

– Ты всегда пьян, Джерри. Но я помню каждое твоё слово. Ты не ответил мне.

– Я останусь для тебя самым плохим человеком, раз ты меня за это любишь!

– Ну, хорошо, ковбой! – надо закругляться, я уже на ногах не стою, – Эмма выпила ещё глоток, хлопнула его по плечу и встала с дивана.

– Доброй ночи, Джерри, – Эмма поднялась наверх и закрыла дверь.

– Доброй ночи, детка, – сидя на диване, произнёс Джерард.

Тогда я не понимал, что эти безобидные разговоры могут закончиться чем-то иным. Утром моя голова раскалывалась от боли. Я знал, что мне остаётся лишь ждать, когда Дени сообщит мне о трагедии. Он не заставил себя ждать, раздался звонок, и я поспешил снять трубку. Мальчик звонил со стационарного телефона в двух милях от дома. Он произнёс лишь одно слово: