Сергей Мартин - Год Палача

–– Вот так каждый раз! – воскликнул он, открыв дверь и выходя наружу – Вы не поможете мне завести его, Николай Владимирович? Может быть, с буксира?..

–– Это бесполезно, вы его "загнали", Максим Максимович, – ответил я и тоже вышел. – Я ещё утром обратил внимание на вашу машину… Движок сдох. Вы уже никуда на нём не уедете.

–– Что же делать? – растерянно спросил он скорее самого себя. – Мне нужно срочно ехать, а тут такое…

–– Я могу подвезти вас в город, если нам по пути, – предложил я.

–– Спасибо, – обрадовался Марьин. – А куда вы едете?

–– В центр, обедать. Машину вашу можно закатить за ограду, с ней уже ничего не случится.

–– Большое спасибо, Николай Владимирович, вы меня выручили. Завтра же я постараюсь забрать её отсюда…

–– Можете не торопиться, она не помешает работе фирмы. Садитесь…

Оглянувшись, я поискал взглядом кого–нибудь из рабочих и заметил двоих парней, вышедших во двор покурить. Я подозвал их и распорядился относительно машины Марьина, а затем сел за руль.

Несколько минут мы ехали молча. Марьин все ещё переживал беду с машиной, нервно покусывая губу, и я спросил его, чтобы как–то отвлечь:

–– Ну что, всё посмотрели, Максим Максимович?

–– Да… – ответил он рассеянно, глядя в окно и думая о чём–то своём. – Вы не будете проезжать по Московскому проспекту? – вдруг спросил он, словно очнувшись.

–– Можно и по Московскому… – ответил я. – Что же это вы, Максим Максимович, так запустили свою машину? За техникой нужен постоянный уход, тогда и служить будет долго.

–– Да нет возможности нормально содержать её. Кое–как латал, лишь бы бегала, а она вот совсем рассыпалась. Давно надо было продать, да разве с нашей зарплатой купишь новую? А без машины мне никак нельзя. Пешком при моей работе много не находишь…

–– А что, милиция совсем обнищала, в таком важном отделе и нет служебной машины? – спросил я удивленно.

–– Он по названию только важный, а по отношению… – Марьин досадливо махнул рукой. – Машинами обеспечивают в основном ППС, а на наш отдел за год выделили только две, да и те скоро угробим. Они круглые сутки в разъездах. Вот и приходится пользоваться своей. Управление оплачивает бензин и текущий ремонт. А нынешний вряд ли можно назвать текущим…

–– Да, тяжеловато вам приходится, – посочувствовал я и усмехнулся. – Однако ваше начальство не поскупилось на "БМВ" для своих генеральских особ. На эти деньги можно было бы обеспечить машинами не один отдел. И всё это за счёт налогоплательщиков.

–– Не сыпьте соль на раны, – тихо сказал Марьин. – С этим уж ничего не поделаешь.

–– Ну конечно, кто же будет воевать с начальством, – поддел я его и заметил, как Марьин нахмурился, молча отвернувшись к окну. – Да вы не обижайтесь, Максим Максимович, я не имел в виду вас, а так… в общем. Уж больно всё это режет глаза. Чуть ли не каждый день говорят о борьбе с преступностью, а бандитов и прочей мрази становится всё больше и больше. Убивают уже среди бела дня – и ничего… Милиции никто не верит, считают, что она состоит на службе у тех же бандитов.

–– Ну это уж вы слишком! – возмутился Марьин. – Зачем же так обобщать?! Из–за нескольких продажных сволочей нельзя же поливать грязью всех. Мы тоже боремся с такими… предателями и когда-нибудь очистимся от них. Рано или поздно все они понесут заслуженное наказание…

–– Ну–ну, дай–то Бог, – со вздохом сказал я. – Только верится с трудом, Максим Максимович.

Мы замолчали. Я рассердился на себя за то, что бросился в словесную перепалку. Да надо же – на какую ещё тему! Но когда можно было ещё выговориться перед милицейским чином? И меня снова понесло:

–– Извините, Максим Максимович, но вы меня не убедите в скором торжестве справедливости и закона. Слишком далеко всё зашло, слишком много заинтересованных в продолжении этого бардака и беспредела. Это становится нашим образом жизни. Честно работать уже почти никто не хочет. Да что там рассуждать об этом! Вы посмотрите, что творится… Нет, мы – обречённый и проклятый народ, у нас нет будущего. Мы – обезумевшие голодные рабы, внезапно получившие свободу и воспринявшие её как свободу грабить и насильничать. В 17–м это уже было, теперь у нас новая революция – криминальная. Причём в неё вовлечено большинство населения…

–– Опять вы преувеличиваете, Николай Владимирович, – возразил Марьин, но уже спокойно. – Что же, по–вашему, весь народ – преступники?

–– Почти… В сёлах – воруют поголовно. Уже растащили всё, что только можно было утащить… и пропили. На тех, кто не ворует, смотрят как на белых ворон. А в городах что? На одного честного предпринимателя, который действительно пытается производить что–то полезное и нужное, опираясь только на свою энергию и талант, приходится не менее десятка таких, которые всю свою энергию направляют на аферы, безбожно обманывая друг друга и всех вокруг. Опять обман и воровство. Вы что же, думаете, что можно сколотить такие огромные состояния за год, находясь в рамках закона? В цивилизованном мире подобное и не снилось даже на заре капитализма… И всех этих бизнесменов нещадно "доят" бандиты. Опять тот же принцип – отнимать и делить! Точно так же ведёт себя и государство, давя непомерными налогами, да ещё чиновники–паразиты кровушку сосут. Всем дай, дай, дай!..