Андрей Анисимов - Исповедь шлюхи

Мака была убеждена, что сегодня Олег появится. Он ей не звонил, о встрече они не договаривались, но девушка обладала редкостной интуицией, и своей интуиции доверяла. Она не стала валяться пол дня в постели. Утром посетила парикмахерскую, а днем вызвала Светлану с уборщицей из кафе «Какманду». Женщины отмыли полы и окна, пропылесосили ковры и натерли до блеска мебель. Коттедж убиенного бандита сиял чистотой.

В десять вечера Мака сама накрыла маленький столик в каминной. Она никогда не готовила дома и утолять голод предпочитала в кафе. Но сегодня, выставив на стол бутылку белого вина, холодную осетрину и несколько сортов сыра, соорудила нечто вроде ужина. Завершался натюрморт вазой с фруктами.

Трофим приволок дрова, растопил камин и откупорил бутылку. Он уже привык, что Мака дома одежд не признает и, застав хозяйку в томном вечернем платье, сообразил, что она ждет любовника. В дни, когда в коттедже появлялся Голенев, Мака голой не ходила. Догадку подтверждала и сервировка стола, накрытого на две персоны. Телохранитель сделал вывод, что сможет провести ночь у себя дома. И оказался прав.

— На сегодня ты свободен. — Сообщила ему хозяйка и с бокалом в руках уселась возле огня.

— Когда мне прийти? — Спросил Трофим.

— Позвоню. — Ответила Мака и отвернулась. Со своими работниками она никогда не здоровалась и не прощалась. Трофим вышел.

Камин разгорелся. В его чреве оранжевые язычки пламени нежно губили березовое полено. Их танец помогал Маке обдумывать просьбу Курдюка. Полковник просил вызволить Стеколкина из тюрьмы. И хоть девушка к Вячеславу Анатольевичу ничего, кроме брезгливости, не испытывала, она решила его освободить. Чиновник ей был нужен на свободе. Но Мака хорошо понимала, что просто так Голенев за взяточника заступаться не станет. Она уже достаточно изучила своего кавалера. Афганец хоть и занимался бизнесом, но принципы сохранял фронтовые. Нужно было придумать нечто неожиданное. И сейчас, глядя на огонь, хитроумная дева размышляла, чем бы его зацепить. Размышление прервал шум. К воротам кооператива подъехала машина. Мака поняла, что это «Универсал» Голенева. Пробитый глушитель «Волжанки» она узнала сразу. Не допив вино, встала, взяла с каминной доски канделябр, поставила на столик, зажгла свечи и вернулась в кресло. Когда Олег вошел, девушка поднялась ему навстречу, нежно обняла и поцеловала в губы:

— Присаживайся.

Олег опустился в кресло:

— У тебя праздник?

Она улыбнулась:

— Когда ты приходишь, для меня всегда праздник.

— Я серьезно. Вдруг ты родилась, а я без цветов.

Мака усмехнулась:

— Я никогда не праздную ни своих рождений, ни своих именин. Я даже не знаю, есть ли у меня день Ангела…

— Тогда по какому случаю накрыт стол?

— Я же сказала, тебя жду.

— Я не обещал навестить тебя сегодня.

— Обслужи девушку. — Потребовала Мака и протянула Голеневу свой бокал.

Он взял бутылку и налил ей вина:

— Ты мне не ответила?

— Разве ты не помнишь, что я ведьма?

— Да, ты говорила.

— Выпей со мной. И разберись с осетриной. Поверь, она того заслуживает… — Мака наполнила бокал гостя и чокнулась с ним.

— Знаешь, я с удовольствием займусь не только осетриной, а всем, что ты здесь разложила. У меня был сложный день, и за обедом у своих родственников я почти не ел.

— Вот и чудненько. — Улыбнулась хозяйка, наполняя тарелку гостя закусками: — Мы же еще с тобой не отметили победу твоего друга на выборах. Кстати, ты передал мое подношение господину Стеколкину?

— Конечно. Только ему сейчас не до подношений. Твой Стеколкин в камере.

— Славка в камере? — Разыграла она удивление: — Ты чего-то путаешь.

Голенев рассказал, как Вячеслав Антонович угодил в тюрьму.

Мака тяжело вздохнула:

— Это для твоего Постникова очень плохо.

— Чем же? Тиша сумел и доказательства получить.

— При чем тут доказательства? Люди подумают, что злопамятный мэр усадил конкурента. Победил на выборах и свел счеты. — Пояснила свою мысль любовница: — Если ты ему друг, уговори сделать красивый жест и выпустить этого слизняка. Народ оценит.

— Этот тип сидит не за то, что баллотировался в мэры, а за взятку.

Мака улыбнулась, уселась Голеневу на колени, расстегнула ему на груди рубашку и нежно погладила:

— Взятки берут все чиновники, и люди это знают. Они подумают, что мэр после победы сводит личные счеты. Но хватит об этом, я соскучилась.

Олег едва ответил на ее долгий, завлекающий поцелуй. Слова о Постникове его озадачили. Под таким углом он об аресте Стеколкина не думал.