Василий Веденеев - Логово «ВЕПРЯ»

– Ее можно поменять, – задумчиво ответил Юрий.

– И ты на это решишься? Что же такого бравого офицера может подтолкнуть к подобному решению?

Ольга отодвинулась, включила зажигание и плавно тронула с места. Бахарев помолчал, потом тихо сказал:

– В девятнадцатом веке жил в России генерал Арсений Андреевич Закревский, губернатор Финляндии и Москвы. Вот он писал: «Мне кажется, порядок дел в нашем государстве никогда не улучшится, а него, трудно служить честным людям, которые думают не о мелких выгодах, а о благоденствии своего Отечества. У нас столпы государства немало не заботятся о пользе России и думают об интригах и чтоб им всем было лучше… Жаль Россию».

– Ты решил оставить службу? – Ольга серьезно посмотрела на него. – Если да, я согласна! Куда мы поедем, к тебе или ко мне? Если к тебе, надо купить чего-нибудь поесть. Учтите, господин майор, посватавшийся столь неожиданным способом, теперь придется заботиться о семье. А где двое, там и трое!

– Что? – Юрий встрепенулся. – У нас будет малыш? Господи, какая радость.

– Погоди, – немного остудила его пыл Ольга. – Еще не точно. Знаешь, как говорят: утро вечера мудренее…

Эту поговорку Юрий вспомнил, когда встал ночью. Оля спала, а от него сон упорно бежал. Да, утро вечера мудренее, и утро обязательно наступит, но какой придет за ним день? Хорошо, если он окажется добрым к ним и к той маленькой, беззащитной и хрупкой жизни, которая зародилась в его любимой.

Все не так просто. И он ничего не может сделать, чтобы помешать Чуенкову и другим продолжать дело, начатое «ВЕПРЕМ»: разве удастся ему остановить жуткую инертную махину, связанную с системой? Как поймать за руку и примерно наказать тех, кто заварил крутую и кровавую кашу, поскольку нельзя наказать саму систему! Ее нужно ломать в корне, но это неизбежно повлечет жертвы, а народ уже неимоверно устал без конца жертвовать своими детьми. У него наступила временная апатия, но всем станет худо, если огромная масса перестанет не только верить, но и устанет от спячки и поднимется сама, сметая любые преграды на своем пути. Но самое ужасное, что непременно найдутся темные силы, готовые оседлать волну народного гнева и приготовить новое ярмо рабской повинности.

Обращаться во властные структуры совершенно бесполезно: уж кому-кому, а Юрию это было известно значительно лучше других. Средства массовой информации, как говаривали раньше, в подавляющем большинстве содержанки – содержанки определенных властных и финансово-криминальных структур: они станут петь то, что им прикажут те, кто платит.

Попробовать вести дело самостоятельно? Абсурд, поскольку тут же все станет известно руководству. Свидетели будут упрямо молчать, а подозреваемых, как это уже не раз случалось, «отмажут», а тех, кто осмелился открыть рот, немедленно уничтожат вместе с не в меру резвым Юрой Бахаревым, чтобы никогда и никому не стало известно о преступных делах власть предержащих, чтобы никто и никогда не узнал кто, где и от кого получал огромные взятки, чтобы все-таки дать «зеленый свет» миллиардной сделке, затеянной криминальными деятелями вместе с чиновниками, банкирами, дипломатами и военными. Иначе рухнет, или даст глубокую трещину коррумпированная пирамида власти, способная постоянно закрывать глаза на то, как беззастенчиво крадут в стране воров и безнаказанно проливают кровь ее честных граждан.

Вспомнилось, как еще там, в горах, он вспоминал старую французскую пословицу: побеждать без опасности и торжествовать без славы. Что же, у него сейчас нет ни победы, ни славы, а ощущение таково, словно, презрев все опасности, он все-таки добрался до заколдованного леса, свалил заветный дуб, отловил и зайца и утку, добыл Кощеево яйцо, но тут некто невидимый и сильный с хохотом вырвал его из рук, оставив в дураках. Так стоило ли в дураках оставаться и дальше? Не зря же в Священном писании сказано: «Не домогайся сделаться судьей, чтобы не оказаться тебе бессильным сокрушать неправду, чтобы не убояться когда-либо лица сильного и не положить тени на правоту твою». Так стоило ли домогаться стать судьей? Тогда один путь – во внутреннюю эмиграцию. Что же, возможно, это единственный выход.

Юрий распахнул занавески и улыбнулся – вот и зима. Над городом кружил белый, пушистый первый снег. Он ложился на угольно-черную мокрую мостовую, на фонари, на машины на стоянке, на крыши домов, на деревья старого сквера, укрывая все невесомым белым пуховым покрывалом. Круговерть, снегопад, снег потерь, боль утрат…