Алистер Маклин - Страх открывает двери

Он не сделал никакой попытки к сопротивлению. Он выглядел крепким и разумным парнем, который знает, когда что можно делать, а когда нельзя. Он понял, что сейчас нельзя… Сейчас, когда он почти слеп.

— Этот фонарик соединен с пистолетом, Кеннеди, — сказал я. — А где ваш пистолет?

— Какой пистолет? — В голосе его не было страха. Видимо, он действительно не испугался.

— Встать! — приказал я. Его пижама, как я с радостью отметил, не была бордового цвета. Я бы и сам мог выбрать на свой вкус такую. — И отойдите от кровати к двери!

Он отошел. Я пошарил под подушкой.

— Вот этот! — Я достал из-под подушки маленький серый автоматический пистолет неизвестной мне марки. — А теперь снова садитесь на кровать и не двигайтесь.

С фонариком в руке и пистолетом в другой я быстро осмотрел комнату. Единственное окно было закрыто портьерой. Я подошел к двери, включил верхний свет, взглянул на пистолет и опустил предохранитель. Он щелкнул громко, отчетливо и деловито. Кеннеди сказал:

— Значит, у вас не было оружия?

— Зато теперь есть!

— Пистолет-то не заряжен, приятель!

— Такие сказки рассказывайте кому-нибудь другому, — усталым голосом сказал я. — Вы держите его под подушкой только для того, чтобы перепачкать простыню маслом, не так ли? Если бы он не был заряжен, вы бы уже налетели на меня, как Чатанугский экспресс…

Я еще раз осмотрел комнату. Уютное холостяцкое жилье, почти пустое, но комфортабельное, хороший ковер, хотя и не такой пушистый, как у генерала, пара кресел, покрытых камчатной тканью, стол, маленькая кушетка и застекленный стенной буфет.

Я подошел к буфету, открыл его и достал пару стаканов и бутылку виски. Потом взглянул на Кеннеди.

— С вашего разрешения, разумеется…

— Странный вы человек, — сказал он холодно.

Как бы то ни было, я налил себе полный стакан. Мне это было необходимо. И у виски оказался как раз тот вкус, какой нужно. Редкий случай.

Я следил за Кеннеди, а он следил за мной.

— Кто вы, уважаемый? — наконец спросил он. Я совсем забыл, что моего лица почти не было видно. Я опустил воротник куртки и снял шляпу. Волосы были мокрые и прилипли к голове, но от этого, я думаю, не стали менее рыжими. Рот Кеннеди сжался в узкую линию. По выражению его глаз я понял, что он узнал меня.

— Тэлбот, — медленно проговорил он. — Джон Тэлбот. Убийца.

— Вы правы, — согласился я. — Убийца.

Он сидел, не двигаясь, и наблюдал за мной. Скорее всего, в голове его пронесся рой самых разнообразных мыслей, но ни одна из них не нашла отражения на лице — словно выпиленном из дерева лице индейца. Его выдавали только карие умные глаза: они не могли полностью скрыть его враждебности ко мне и холодной ярости, проглядывающей из их глубин.

— Что вам надо, Тэлбот? Что вы здесь делаете?

— Иными словами, почему я не уношу ноги?

— Зачем вы вернулись? Не знаю, с какой целью они заперли вас в доме во вторник вечером. Вы сбежали так ловко, что вам не пришлось убирать кого-то с вашей дороги, иначе мне было бы известно об этом. Может быть, они не знают о побеге? Скорее всего, так, иначе я бы тоже знал это. Вы пользовались лодкой. Это я могу сказать наверняка, так как от вас пахнет морем и на вас такой дождевик, которыми пользуются моряки. Вы отсутствовали несколько часов и промокли так, что даже простояв полчаса под водопадом, не смогли бы промокнуть сильнее. И все же вернулись. Убийца, человек, которого разыскивает полиция. Весь этот спектакль чертовски подозрителен и непонятен.

— Да, все чертовски запутано, — согласился я. Виски было отличным и, впервые за многие часы, я почувствовал, что наполовину возвратился к жизни. Он был очень неглупым, этот шофер, и соображал трезво и быстро. Я снова заговорил.

— Слушайте, а что это за странная компания, на которую вы здесь работаете?

Он промолчал, но я и не ожидал ответа. Будь на его месте, тоже не стал бы тратить время на то, чтобы обсуждать своих хозяев и их дела со случайно оказавшимся в доме убийцей. Я решил пощупать его с другой стороны.

— Эта смазливая генеральская дочка, хорошенькая шлюшка, не правда ли?

Попадание в самую точку! Он вскочил с кровати, глаза загорелись яростью, руки сжались в тяжелые, как гири, кулаки. Он был на полпути ко мне, прежде чем вспомнил, что пистолет направлен ему в грудь.

— Хотел бы я, чтобы вы, Тэлбот, повторили все это, но без пистолета в руке. — тихо сказал он.

— Вот так-то лучше, — усмехнулся я и одобрительно посмотрел на него. — Наконец-то вижу у вас какие-то признаки жизни, и они совершенно явно свидетельствуют о том, что вы иного мнения о девушке. Реакция человека может сказать больше, чем слова. Если бы я спросил, какого вы мнения о мисс Мэри Рутвен, вы или вообще не проронили бы ни слова, или послали бы меня ко всем чертям. Я тоже не считаю мисс Мэри девицей легкого поведения. Более того, я знаю, что она не такая. Я считаю ее милым ребенком, действительно считаю ее отличной девушкой.