Кирилл Казанцев: Антикварщики

Я нашел себе занятие по душе – начал пялиться на Наташу. «Посмотри на меня», – мысленно приказал я. Иногда получается. По-научному это именуется суггестия – внушение посредством взгляда… Наташа оторвалась от бокала и посмотрела на меня. Кто теперь скажет, что я не мог бы стать Кашпировским, а то и Мессингом? «Улыбнись», – приказал я. Улыбнулась. И по этой улыбке я убедился, что девушка ищет очередного спонсора. Хотя бы ненадолго. Хотя бы на несколько дней.

Похож я на спонсора? Почему бы и нет. Одет вроде неплохо. Конечно, до трехсотдолларовых ботинок мне далеко, но я не уверен, что в «Комете» кто-то разбирается в трехсотдолларовых ботинках. Это вам не московский элитный кабак, где можно мило посидеть на пару тысяч зеленых. «Матрешечницам» подобные масштабы не снились. Так что на общем фоне я одет вполне прилично. И внешне в целом импозантен – крупный мужчина с ранней сединой на висках, возраст немногим более тридцати. Сойду за нового русского. Или за старого разбойника, что одинаково почетно. Я вполне заслуживаю того, чтобы мне строили глазки. Наташа была того же мнения.

С четверть часа мы сидели, переглядываясь и улыбаясь друг другу как придурочные. Наконец Наташа еще раз внимательно осмотрела свой стакан, встряхнула, убедившись в окончательной его пустоте, и отправилась к стойке. Я проследовал туда же.

– Жорж, – по-хозяйски властно распорядилась Наташа, – мне «Космос» с виски.

– И запишите на мой счет, – встрял я.

– Правда? – кокетливо передернула плечом она, скосив на меня лукавые пустые глаза. – А почему?

– Люблю покупать коктейль «Космос» и виски красивым девушкам. Я знаю толк в красивых девушках.

– Правда?

– Правда. Профессия. Вы не участвовали в конкурсах красоты? Не пробовались на фотомодель?

– Участвовала. Первое место в городе, – встрепенулась Наташа. К ней возвращался интерес к окружающей действительности. Я затронул любимую тему. – А что?

– Вы хорошо подходите по стандартам. И кроме этого, у вас выразительно-индивидуальное лицо, хорошая фигура. Даже обидно, что вы участвуете в конкурсах в этой дыре.

– А где еще?

– Хотя бы в Москве. Имею отношение к этому бизнесу.

– Отпад, – только и прошептала Наташа и ненароком приблизилась ко мне, коснувшись плечом. Господи, прости меня за то, что приходится молоть такую чепуху. Работа, ничего не поделаешь.

– Кстати, Алексей.

– Наташа.

Тут сзади возник Малыш с недовольной миной на лице.

– Чего ты тут расселась? – спросил он.

– Говорю с Алексеем, – вызывающе ответила Наташа. – Он из Москвы.

– Ну и плыл бы брассом в свою Москву.

– Позвольте мне решать самому такие вопросы, – зевнув, произнес я.

– Слышь, клоун столичный! Чем быстрее отвалишь, тем целее будешь.

– Ты с рождения такой дурной или башенный кран на башку рухнул?

Малыш задохнулся от возмущения, а потом произнес сдавленно:

– Ну ты… Пошли выйдем, сучара!

– Э, господа, – заволновался бармен, – только не здесь. Пожалуйста.

– Пошли выйдем, кому говорю, – Малыш приблизился.

– А стоит? Я не ветеринар. Мне животные неинтересны.

Малыш примерился, как бы мне удобнее въехать, но тут возникло еще одно действующее лицо.

– Оставь его, Малыш. Пока оставь.

Валуй при этом обдал меня таким взглядом, что я понял – надолго он меня оставлять не намерен.

Малыш схватил свою даму и поволок к столику. Она негромко чертыхалась, но шла. Усевшись на место, она надулась, один за другим глушила коктейли, демонстративно игнорируя светскую беседу и нервно барабаня по столику пальцами…

Пора. Я встал и, покачиваясь, направился к выходу. Краем глаза заметил, что одноклассники тоже начинают собираться, Наташа пытается удержать Малыша, а тот, обхватив за запястья, отдирает ее от себя.

Ночь. Ущербный диск луны. Прохладный ветерок, пытающийся забраться под пиджак. Народу на улице немного. Маячат под фонарем два молоденьких милиционера. Охраняют наш покой. Так что около бара зона безопасности.

Я направился вдоль улицы, дыша свежим воздухом. Вечерний моцион – один из залогов здоровья. Тимур и его команда так не считали. У них было свое мнение по поводу данного вечера, прогулок при луне, а особенно моего здоровья.

– Э, постой, приятель, – послышался сзади глухой бас, принадлежащий Валую.

«Приятель», кажется, это я. Ну что же, почему не постоять, если народ просит. Я обернулся и прижался к стене. Место было неплохое, укромное. Проходной дворик, арка, жестяная дверь магазинного склада, желтая лампочка, отбрасывающая жидкие тени и не слишком хорошо разгоняющая вечернюю темень.