Виталий Ерёмин - Крымская лихорадка

– Я бы не хотел вдаваться в детали. Мы приняли решение в общих чертах, и этого, пожалуй, достаточно, – дерзко ответил Дзюба, явно намекая, что опасается утечки информации.

Но Лисовский был невозмутим.

– Вношу некоторые дополнения. Опасность исходит не только от активистов Партии независимости. В Крыму к власти рвутся бандиты. Выборы в парламент еще не объявлены, а подкуп вероятных депутатов уже идет. Стоять в стороне и наблюдать мы, конечно, не будем. Но операцию “Вулкан” нужно провести очень тонко. Мало ли что взбредет в голову авантюристам из окружения Ельцина.

– Запад не оставит нас один на один с Россией, – перебил начальника Дзюба.

Оставив эту реплику без внимания, Лисовский придвинул к себе бумагу с распечаткой выдержек из западной прессы и прочитал:

– “Конфликт между Россией и Украиной мог бы заставить нас воспринимать события в Боснии, как пикник, организованный учениками воскресной школы”.

Лисовский закончил, отвлекаясь от текста:

– Это заявил в интервью “Нью-Йорк таймс” Ричард Никсон. И с ним трудно не согласиться. А теперь довожу до вашего сведения установку нашего президента Леонида Макаровича Кравчука. Славянскому миру достаточно югославского позора. Мы не должны оставить московским авантюристам никаких надежд и в то же время ничем не омрачить отношения между нашими народами. Вот так, панове.

Голодовка проходила в “Кундузе” – штаб-квартире общества воинов-афганцев, расположенного в странном здании. Чтобы войти, нужно было подниматься, как на голубятню, по наружной лестнице. А внутри все напоминало канцелярию: письменные столы, шкафы, стулья.

Носков, Цуканов и Гусев лежали на спальниках в самом большом кабинете. Было утро, в спертом воздухе трудно дышалось, но никому не хотелось встать и открыть форточку.

Гусев, с бородой, как у Карла Маркса, и толстой нижней губой, взял термометр и смерил себе температуру. Оказалось, тридцать пять и девять.

– Что-то я стал плохо слышать, – пожаловался Гусев.

– Эдик, как же мало ты знаешь, – насмешливо произнес Носков. – Голодание влияет, причем необратимо, и на слух и на зрение. Но у голодания, Эдик, есть свои плюсы. Пониженная температура омолаживает организм. Есть вообще вредно. Знаешь, чем человек копает себе могилу? Ложкой и вилкой. Думай о женщинах, Эдик. Заглушай один голод другим.

Гусев ничего не ответил, и Носков начал поддевать Цуканова.

– Витя, ты часто с женой кувыркаешься? Как положено – раз в неделю? Или чаще?

– Отстань, – сказал Цуканов.

Носков заливисто рассмеялся.

– Не завидую твоим врагам, Витя. Тебя ж не возьмешь ни на каком компромате.

Он был прав. Цуканов был неправдоподобно серьезным и положительным мужчиной.

– Ты как учился, Витя? – не унимался Носков. – Сдается мне, учился ты на тройки. Надо ж быть такой закономерности: каждый второй политик – бывший троечник.

А снаружи телевизионщики настраивали у подножия лестницы камеры. Слышалась иностранная речь: английская, польская, итальянская. Начали собираться зеваки. Среди них выделялось несколько молодых парней бравого вида с характерными для западных украинцев отвислыми усами.

В сторонке сидела на лавочке Галина Носкова с дочерью Ларисой. А в небольшой группе зевак стояла Алла и рассматривала жену и дочь Носкова. У Аллы, как у всякой любовницы, было преимущество: она знала жену возлюбленного в лицо. Изредка они встречались взглядами, и Галина нутром почуяла, что эта молодая, стильно одетая женщина появилась здесь не просто так.

Наконец, в дверях нарисовались Носков, Цуканов и Гусев. По их бледным исхудалым лицам и замедленным движениям было ясно, что голодовка дается им непросто. Они медленно спустились по лестнице вниз, держась за перила. Пресс-секретарь Партии независимости быстрый остроглазый юноша по имени Вадик вынес стулья, и они сели.

– Как вы себя чувствуете? – спросила бойкая итальянка.

Носков ответил шутливым тоном:

– Теоретически предельный срок полного голодания 70 дней. Стало быть, до конца осталось 64 дня.

Журналисты вежливо рассмеялись, но такой ответ их не удовлетворил.

– Чего вы добиваетесь? – спросил польский телевизионщик.

– Проведения президентских выборов, – ответил Цуканов.

– Но конституция Крыма не утверждена Верховной Радой, – сказал поляк. – И едва ли будет утверждена.

– Крым такая же суверенная республика, как и Украина. И поэтому может не оглядываться на Киев, – сказал Гусев. – А вот Киеву не мешало бы подумать, что может произойти здесь у нас, если нам не дадут провести выборы.