Михаил Гребенюк - Дважды разыскиваемые

- Неужто… старик натворил что-нибудь?-удивилась Валентина Дементьевна.

- Натворил его сын, Женька.

- А, батюшки!

- Валентина Дементьевна, в вашем доме не бывал Алик Тихий?

- Алик Тихий?-задумалась Валентина Дементьевна.- Не знаю… Какой он из себя?

- Данте фотоальбом, пожалуйста.

Валентина Дементьевна поспешила выполнить просьбу Сорокина.

Со странным чувством на этот раз рассматривал Сорокин каждую фотографию. Встречая новое лицо, он задавал себе вопрос: «Могла ли эта девушка совершить преступление?», «Мог ли этот парень участвовать в грабежах?»

Фотография, на которой был запечатлен Алик, попалась на последнем листе. Он стоял в обнимку с Борисом у старого дерева, за которым виднелась вода. Должно быть, снимались в городском парке.

Валентина Дементьевна задумалась.

- Постой, его, кажись, не Аликом зовут. Имя у него не наше, как будто, Азик или Айк.

- Он бывал у вас?

- Бывал. Тоже хлещет водку,- сказала Валентина Дементьевна.- Никогда трезвым не приходит. Я уж стыдила его, мол, не хорошо, до добра это зелье не доведет. Он, как и мой второй муженек, отвечал: «Мы, мамаша, мужики - люди темные. Без поллитра не разберемся в жизни». Видно, с поллитрой тоже не разобрались, что к чему.

- Женька знаком с ним?

- Знаком. Как-то до утра сидели. С девицами,- добавила Валентина Дементьевна.- Такие красивые да нарядные. Чего они в этих алкоголиках нашли? Одна больно веселая. Все смеялась. Росточком маленькая сама. Беленькая. За росточек, наверно, и прозвище такое получила - Кнопка.

- Здесь нет ее фотографии?

- Нету. Она, видать, не здешняя. Борис все спрашивал ее: «Нравится тебе у нас?»

- Что же она отвечала?

- Ничего. Смеялась только… Ты поговори хорошенько с Борей, сынок. Он тебе все расскажет,- посоветовала Валентина Дементьевна.- У меня глаза слабые, плохо вижу. Да и не все время я с ними была. Попросили они меня выйти, как пить начали, я и вышла. Глупо сделала, конечно. Надо бы приструнить их или погнать поганой метлой, глядишь, дело бы обернулось не так.

- Приструнить, разумеется, следовало,- согласился Сорокин.- Могли бы и к нам прийти… Других девиц не запомнили?

- Не запомнила.

- Простите, вот этот человек у вас не бывал?- показал Сорокин фотографию Сергея Гирина.

- Нет, этот не бывал. Разве без меня?.. Ты устрой мне свидание с сыном,- с мольбой попросила Валентина Дементьевна.- Один он у меня. Тяжело ему, поди…

- Устрою, Валентина Дементьевна. Обязательно устрою.

Фрезеровщицы Ткаченко на заводе не было. Начальник цеха сообщил, что она взяла отгул и, по-видимому, находится дома.

Сорокин прошелся по цеху. Как и в прошлый раз, в конце конвейера его окликнул старик Грабля.

- Здравствуйте, товарищ корреспондент. Фельетончик еще не готов?

- Еще не готов,- сказал Сорокин.- Факты нужные никак не соберу. У вас ничего не изменилось?

- Изменилось! - усмехнулся Грабля.- Пойдемте, покажу.- Он подвел Сорокина к горке готовых деталей, возвышавшейся в углу.- Знакомая картина?

- Знакомая.

- Это и есть наше изменение. Через неделю-другую рядом появится вторая гора. Наш начальник не скоро, видимо, найдет время для постройки стеллажей.

- Вы говорили с ним об этом?

- Говорили,- махнул рукой Грабля.- Даже на собрании пробирали. Только с него как с гуся вода. Вы поскорее напечатайте фельетончик. Иначе утонем в этой завали.

- Напечатаю, Кондрат Тихонович, не беспокойтесь.

Сорокин вышел. «Надо, пожалуй, заглянуть в редакцию и поставить в известность,- подумал он.- Грабля прав, начальнику необходима хорошая встряска, правда, прежде придется поговорить в парткоме».

Секретарь парткома внимательно выслушал Сорокина, записал что-то на листке отрывного календаря.

- Не понимаю, что делается с некоторыми людьми,- пожаловался он.- Я знаю Шелгунова давно. Он был одним из самых активных производственников. Его рационализаторские предложения принесли заводу десятки тысяч рублей прибыли. К недостаткам относился нетерпимо. Теперь все растерял. На безобразия смотрит сквозь пальцы, с товарищами не советуется.

- Может, подсказать надо, руководить - это тоже искусство, а Шелгунов им еще не овладел,- высказал свои соображения Сорокин.

- Видимо,- согласился секретарь парткома.- Мы тоже хороши. Ждали, пока не поступит сигнал.

- И от кого,- улыбнулся Сорокин.- От милиции…

- Это кажется странным,- серьезно заметил секретарь.- Ну, а по существу ничего противоестественного тут нет. Работник милиции более зорок. И если он интересуется поведением того или иного члена коллектива за пределами завода, То почему бы ему Не задаться вопросом: а как он относится к делу, с кем дружит, наконец, каково влияние на него коллектива. Мы ведь тоже ответственны за поступки своих товарищей. Согласны?