Аделина Кандикова - Наблюдая за псами

После рождественских каникул Розалина пошла в новую школу с надеждой, что это последние новшество в её жизни на ближайшие пару лет. То, что с Лизой они сошлись надолго, сомнений не было, каждая из них честно выполняла свою часть договоренности, и притом обеим это давалось без особого труда. С дальнейшей жизнью все тоже было относительно понятно, девчонка подыскала себе колледж, самый тихий и простой из всех возможных, в котором бы хотела продолжить свое дальнейшее обучение. Все, о чем она просила на данном этапе – стабильность. Но вот если быть честным, то с какой вероятностью жизнь даст нам то, что мы просим, без боя? Конечно же, с нулевой.

Розалине предстоял бой с самой собой. В школе у неё не особо получилось наладить контакт со сверстниками. И дело было не в том, что её не принимали. Наоборот, многие сами старались поддержать с ней беседу и завести дружбу, но… Но вот Розалине все её окружение казалось весьма недалёким (если выражаться мягко). И тут её природная холодность и закрытость сыграли ей на руку. Ребята довольно быстро понимали, что в общении она не заинтересована и отдалялись.

При всем этом девчонке удавалось оставаться в курсе всех, даже мало-мальски значимых событий, не сплетничая и не имея «инсайдеров» в тех или иных компаниях. Как? Она просто наблюдала. Наблюдала, анализировала, делала выводы. Да, многие бы закатили глаза после такой логической цепочки. Мол знаем мы, каких логических выводов может наделать девушка… Но с Розалиной все было немножко иначе.

Рациональное мышление побеждало в ней любую предвзятость. Она не верила в любовь, не плакала над судьбой Хатико и считала, что любые отношения между людьми: дружеские, любовные, семейные, да какие бы то ни было – в первую очередь рыночные, и каждый в них ищет своей выгоды. И каждый раз, когда ей предоставлялась возможность высказать свои взгляды, другие люди отмахивались, списывая это на подростковую жестокость и то, что скоро это пройдет.

«Ну-ну, пусть надеются» – думала Розалина. Не будет же она им доказывать, что такие умозаключения она стала делать с тех пор, как научилась мыслить и стала себя помнить! Но это рациональное мышление, как раз таки и ставило перед девчонкой ту самую проблему, которая была камнем преткновение на пути к её жизни «без особых ротаций».

Взгляды то у неё смелые, а вот отстаивать их смелости не хватает. Внутренняя стойкость скрывалась за скромной, немного боязливой и нелюдимой человеческой оболочкой и на выходе мы что получаем? Правильно, человека с конфликтом личности. Из-за этого конфликта стабильность и под угрозой. Розалине не найти ту самую желанную твердую почву, пока она сама, как вода, размывает её своим собственным поведением. И что с этим делать?

Это слишком сложный вопрос для шестнадцати лет и невозможность поговорить об этом с Лизой, (ведь надо выполнять свою часть договора и не доставлять хлопот), да и вообще с любым другим человеком, кто мог бы дать совет, только добавляла негативных красок.

– Хочешь прокатиться? – Розалина и не заметила, как в кухне появилась Лиза. – Достала ты уже в тарелку пялиться. У меня в телике народ перемолотых с кишками червей ест с большим энтузиазмом, чем ты хлопья. Совсем противные что ли?

– Нет, очень даже прикольные. – моментально выбралась из своей задумчивости Розалина. – А людям из телика за это кругленькую сумму отвалят, ещё бы тут аппетит до всякой падали не разыгрался…

– Тебе я за то, чтоб ты ела, платить не буду, даже не намекай!

– Даже не собиралась. – с полуулыбкой закатила глаза Розалина. – А куда ты хочешь?

– Заповедник Вайанда, туда и обратно.

– Не, это долго, а у меня ещё уроки… – блекло протянула девчонка и через силу, но все-таки запихнула в себя ложку размякшего в молоке корнфлекса.

– Ну, как знаешь. Я уговаривать не стану… – Лиза уже развернулась, чтобы вернуться к телику, но Розалина засуетилась:

– Лиза, нет, погоди!

– А? – растерянно обернулась Родригез и задрала верхнюю губу с одной стороны, будто с претензией. Её активная мимика была самой притягивающей чертой, на которую покупались все без исключения.

– А может до Медвежьей горы?

Розалина чувствовала себя очень неуютно каждый раз, когда ей приходилось что-то просить или спрашивать у Лизы. Они ещё слишком мало контактировали, хоть и жили под одной крышей, а приступы наглости, как тогда в мексиканской забегаловке, у неё являлись скорее исключением, чем нормой. Девчонка понимала, что многие вопросы решились бы как дважды два, будь у неё чуть больше храбрости и громче голос, но во все ещё малознакомой обстановке приходилось пользоваться тем, что имела.