Аделина Кандикова - Наблюдая за псами

Девчонку забрали в детский дом, но там она пробыла недолго. Она была из хорошей семьи, росла в заботе и имела неплохое образование. Поэтому, когда американская семья МакКонохей захотела взять ребёнка из России (в то время это было своеобразным трендом), директор приюта посчитал для Розалины эту возможность счастливым билетом и подсуетил все с документами в максимально короткие сроки. Так она и очутилась в Монклере, одном из престижнейших городков недалеко от Нью-Йорка, со своей новой семьёй.

Её обули и одели, поселили в комнате с идеальным ремонтом и видом на настолько вылизанную лужайку, будто она принадлежала английской королеве, и каждый день на завтрак подавали яичницу с беконом. Хорошо, что тогда было лето и Розалину не успели пихнуть в какую-нибудь элитную, частную школу с уклоном для благородных девиц, ведь спустя два месяца МакКонохей захотели вернуть бедняжку обратно, под предлогом, что девочка не вписывается в их картину «американской мечты». Розалина была не при чём, вела себя покладисто, выполняла все прихоти и понимала, что «родители» просто наигрались ей вдоволь и изначально не собирались оставлять её у себя. Ведь какой смысл брать русского ребенка, если собираешься строить «американскую мечту»?

Розалину хотели депортировать на родину, в тот детдом, откуда её забрали и она сама была не против, но… Но Верховный Суд Америки признал ситуацию в России неблагоприятной для ребенка и постановил оставить девочку в американском приюте. За четыре последующих месяца жизни ей пришлось сменить две семьи. В одной Розалина не ужилась по религиозным взглядам, а точнее не поддалась убеждениям сектантов в необходимости еженедельного кровопускания и диеты «сыроедения» (удивительно, как после всего пережитого, воля и рассудок девчонки не пошатнулись и она все ещё легко могла устоять против промывки мозгов). А в другой семье она оказалась вторым ребенком и когда родной сыночек, спустя несколько недель, закатил родителям истерику по поводу того, что ему уделяют меньше, чем сто двадцать процентов внимания, Розалину снова вернули в приют святого Николая. Там то её и нашла Лиза.

Лизе Родригез на тот момент только недавно стукнуло тридцать, и она искала возможность дохода, который бы не требовал от неё больших усилий. По совету старой знакомой, решила попробовать себя в роли патрона. Лиза не особо долго присматривалась к детям в приюте, когда ей предложили взять одного и провести с ним день. Попробовать, так сказать, на вкус и цвет… Она тыкнула пальцем в небо, и попала в Розалину. И потом призналась, что это была её большая удача.

Девушки погуляли по разукрашенному к рождеству Манхэттену, сходили на второсортный боевик в кино, а потом Лиза повела Розалину в мексиканскую забегаловку, чтобы познакомить со своей родной кухней. Там то и встал вопрос ребром.

– Ты собираешься стать моей «мамой»? – напрямую спросила Розалина. Лиза чуть не подавилась кесадильей от такой подачи.

– Нет! – фыркнула она. – Ты уже слишком взрослая для подобного обращения, тебе не кажется?

– Тогда давай на чистоту. Тебе нужны финансы, мне нужно выбраться из приюта. Я не докучаю тебе, ты меня не воспитываешь. За это ты для меня во время государственных проверок – лучшая, а я не голодаю и имею крышу над головой. Идет?

Розалина набралась смелости и выложила всё разом. Для неё это был серьезный поступок, ведь до этого она боялась не то, что говорить честно, а вообще в принципе заговорить со своим предполагаемым опекуном… Но у неё больше не было времени и желания скитаться по другим приемным семьям, она не любила частые смены обстановки и ей уже хотелось «прибиться к берегу», а Лиза внушала доверие, так что сантименты бы в этой ситуации её не спасли.

В ответ на такое предложение Лиза застыла с пустым взглядом, будто пытаясь вспомнить, где именно в разговоре она прокололась о своих намерениях. Для Розалины это были жуткие двадцать секунд, девчонка уже успела три раза пожалеть о своей прямолинейности, как вдруг…

– Madre mia, ты – золотой ребенок! – пропищала сквозь зубы Лиза, не веря своему счастью, и протянула свободную ладонь через стол. – По рукам.

– У тебя руки в гуакамоле. – усмехнулась Розалина и взялась за начос, когда её отпустила вся напряженность ситуации. – Но считай, что договорились.

– О, прости. – Лиза смущённо убрала ладонь обратно.

– Да ничего, бывает.

Уже на рождественские праздники Розалина была у Лизы. Увидев обоюдное желание обоих сторон, приют не сильно разбирался в ситуации и им, по сути, было все равно, сколько комнат у Лизы в квартире, которая досталась ей в наследство от бабушки, почему её муж с ней не живёт и прочие тонкости вопроса… Ребёнок пристроен – а это главное.