Любовь Арестова - Тайна двойного убийства

Я собралась было звонить в аптеку Любарской, но дверь широко и вольно распахнулась.

— Разрешите?

В кабинет вошла подтянутая, с гордо вскинутой головой женщина, моложавая, длинноногая, со вкусом и, на мой взгляд, кокетливо одетая. Нежно-сиреневая легкая блузка с воланами и кружевами, белая юбка в складку — да, женщина была эффектной.

— Галина Михайловна Сватко, — представилась она. — Вы меня вызывали? — умело подведенные большие глаза смотрели открыто.

Я представилась и объяснила цель вызова.

Сватко пожала плечами:

— Ничего нового добавить я не могу. Все, что случилось со мною, рассказано и записано. Свой поступок считаю правильным — со взяточниками надо бороться. Это такие ужасные люди!

По моей просьбе Галина Михайловна повторила свой рассказ. Именно повторила — я хорошо изучила ее показания. Наступила пора задавать вопросы.

— Вы знали Гулина ранее?

— Нет, откуда? — женщина вздернула плечо.

— Почему же пришли со своей просьбой именно к нему?

Вопрос не удивил Сватко.

— Я не помню кто, но мне рассказывали, что с ним легче уладить такие проблемы. Рекомендовали, одним словом.

— И все же припомните, кто вас к нему направил, — настаивала я.

Сватко впервые ответила жестко.

— Пыталась вспомнить, но не могу.

Ответ меня не убедил. Помнит, конечно, помнит. Не к первому попавшемуся пошла — к Гулину. Но сказать, кто направил, не хочет. Значит, нужно искать причину — почему?

— Есть у вас знакомые на станции? — стала уточнять я.

— Нет знакомых! — прозвучало это слишком категорично. Слишком решительно, чтобы быть правдой. Следственная работа научила меня разбираться в таких ответах. И видно было, как не нравится моя настойчивость Галине Михайловне. Смуглое лицо разрумянилось, женщина еще более похорошела. Смущение шло ей, но и выдавало. "Нет, голубушка, придется тебе, правду все-таки рассказать”, — подумала я и сказала напрямик:

— Галина Михайловна, ваши показания мы будем проверять, учтите это. Кстати, а почему на работе вы отпросились в поликлинику? Мы ведь повестки выдаем — оправдательный документ?

— Проверяйте преступников, а не меня, — Сватко вскинула голову, глаза сузились, щеки запылали ярче, — а на работе ни к чему знать, где я бываю. Ваша повестка мне не нужна.

— А с Любарской вы знакомы?

— С Любарской? — переспросила она и тут же ответила: — Конечно. Мы встречались. И здесь, и в суде. Причем неоднократно, — добавила с некоторым ехидством.

— Только здесь и в суде?

Красивое лицо скривилось:

— Это имеет значение?

— Да.

— Моя личная жизнь вне вашей компетенции.

— До определенных пределов, Галина Михайловна, только до определенных пределов, — спокойно ответила я, — пока она не затрагивает общественных интересов и не вступает в конфликт с законом.

Такие выпады мне приходилось отражать довольно часто. Личная жизнь. Интересное понятие… Сколько порою укрывается за этим ненаказанного зла и другой гадости. Мне не раз доводилось перетряхивать то, что только называлось личной жизнью, а было на самом деле либо причиной, либо следствием преступлений.

— Ну, знаете! — возмутилась Сватко. — Похоже, я на вас пожалуюсь.

— Ваше право, — согласилась я. — Но прошу ответить на мой вопрос.

— Вы знаете, где работает Любарская? — спросила Сватко.

— Знаю, она заведует аптекой.

— Тогда вы должны знать, что к ней многие обращаются за лекарствами. Я не исключение.

— И других отношений между вами не было?

— Нет, — отрезала она. — Я могу идти?

Сватко подчеркнуто внимательно прочла протокол, энергично расписалась и, сухо простившись, ушла.

Я вынуждена была признать, что контакта не получилось, ничего нового к делу не прибавилось. Если не считать впечатления, что Сватко не совсем искренна.

В плане нашей работы по делу я сделала дописку: "Капитану Волне выяснить связи Сватко”. Кого-то эта женщина все же скрывала.

Любарская не появлялась. До конца рабочего дня время еще было, и я позвонила в аптеку. Ответила мне сама Любарская. Услышав, кто и почему ее беспокоит, стала торопливо извиняться. Важное совещание, срочная работа — все было в этом извинении и, наконец, прозвучало главное:

— Я думала, можно обойтись и без меня.

— Но к вам, тоже имеются дополнительные вопросы.

— Какие вопросы? — в голосе Любарской слышался откровенный испуг.

— И все же вам придется явиться на допрос, — строго сказала я.

Любарская замолчала, слышно было лишь ее дыхание, потом попросила: